Яблоня-Нормандия

      Нормандия, как её яблони: корни глубоко в земле, а ветви повёрнуты к морю.
                                                                                                           Ги де Мопассан




Какая осень!  Бог ты мой, какая осень
Дождями, ветром и туманами объявлена,
Срываясь, падают на травы Кальвадоса
Тяжеловесные шафрановые яблоки.

Навстречу морю протянула ветви-руки,
Но  море викингами-тучами украдено,
А ей в шторма бы на драккаре ли, фелуке,
Да проросла корнями Яблоня в Нормандию.

Не снится ли? Иду по яблоневой чаще
И запасаюсь наперёд плодами грешными
С кислинкой, сладкими и привкусом горчащим  –
Напитком грёзы  приворот на жизнь подмешивать.

Ты  пей - не пей, а хватит яблочного  вдоха,
И тотчас брешь в душе пробъётся сквозь подкорочку,
Дышу Нормандией по капелькам, по крохам,
Добавь мне горечи. Добавь мне сладкой горечи.

                                                                            Двухслоновое

Эти две алебастровые скалы в Этрете - маленьком старинном городке на побережье Нормандии -  так и называют: Слон и Слониха...



Где с палевым шарфом заката
Тягается красками склон,
Свой хобот шершавый упрятал
В волну алебастровый слон.

Где воды рассветные тихи
В предчувствии шторма и бурь,
Свой хобот уткнула слониха
В молочно-парную лазурь.

Где в тёмном таинственном гроте
Не тает серебряный свет,
Любовь их потерянно бродит
Которую тысячу лет.

То сбудется, рано ли, поздно:
Поднявшись на небо со дна,
Дорожку из путаных блёсток
Проложит меж ними луна.

И, глади морской не тревожа,
Желание в плечи вобрав,
По этой по лунной дорожке
Слониха отправится вплавь.

Cлон вскинет взволнованно уши,
Как будто и не алебастр,
Нырнёт, от скалы оттолкнувшись,
Ответным желанием красн,

И вынырнет рядом с подругой
В сверкании сумрачном брызг,
И будет немного испуган
Луны-переправщицы диск.

Понятливо в небе ресницы
Опустит ночная звезда,
Когда это с ними случится,
Когда это будет, когда...

                                                                        Руанская осень

А осень в Руане – мятежное пламя,
Пожар листопада под натиском ливня...
Идём, из пустыни любви пилигримы,
На поиск сожжённых кострами преданий.

Хранят их седые от пепла горгульи,
Приросшие намертво к стенам собора -
Войну и чуму навлекали на город,
Но  всё же  хранили от пики и  пули...

Окно освещённой мансарды напротив
Припомнит, как руки, испачканы краской,
Срывали с горгулий зловещие маски
И гладили абрисы пламенных готик.

Шепталась на крест  торопливо  молитва
Заблудшей любви  и вхождения в Лету
И видели смерть  мышьякового цвета
Больничного дворика старые  плиты.

А осень в Руане – отчаянный возраст,
В ней буйство гортензий и  горечь рябины,
Ни в чём не подсудна, ни в чём не повинна
И больше не вытерпит праздных вопросов.

И падают, падают  мокрые листья
Под ноги отчаявшимся иноверцам,
Покой не обретшее Девино сердце
Всё плавает в Сене, не чая напиться.



Благодарю Клода Моне, Эмму Бовари и Жанну д`Арк, заглянувших в это стихотворение.

                                                                    Мон-Сен-Мишель

Это суша и не суша,
Это море и не море,
Здесь приливы берег моют,
Здесь живут монахов души.

Меж зыбучими песками,
Будто сквозь ушко в иголке,
Им еду таскают волки
В крипты, спрятанные в скалах.

Набегая с океана,
Неуёмны и нестары,
Не дают им спать корсары
В дормиторьях капелланов.

По законам моногамий
Ночи песенны и длинны,
Пьют они бенедиктины,
Тайны их скрывают камни.

Смою запахи «Шанели»
И, прикинувшись овечкой,
Проведу хотя бы вечер
Я в аббатстве Сен-Мишеля.

Но овечка – не иголка:
Распознают быстро-быстро,
За дурное любопытство
Разорвут на части волки!

                                                       Виноградные улитки

Игристое сверкающее утро
В осенних виноградниках  Луары...
На листьях тает сахарная пудра -
Восходит иней к небу винным паром.

Остужены холодными ночами
И бархатными полднями прогреты,
Вбирают грозди увяданья чары,
Чтоб дань воздать невиданным  букетом.

Вкусив от лоз  и  опасаясь пытки,
В заранее  обжитых тёплых норах
От эскарго спасаются улитки,
Другое лето сбудется нескоро...

Их ночь длиною в  зиму будет сладкой,
Приснятся им  шененовые  лозы…
………………………………………………………..
Ты съешь меня и выпей – без остатка.
Нам поздно уходить в анабиозы.

                                                                             Жаль

Распущено по ветру, выжито холодом
Последнее лето, исцветшее сплошь,
И плачет над Веной, Парижем и Лондоном
Ослепший от слёз неизбежности дождь.

Однажды пролившись в мелодии Гения,
Он сам гениально смывает клише
Каскадами капель любви и забвения,
Фортиссимо шквальным и нежным туше.

Что жизнь – это только прелюдия вечности,
Лишь вечность и ведает наверняка,
Срывается вниз и взмывает до Млечного
Уставших надежд роковая река.

На родину! Там, где мятежно и грозово...
Измучена в теле болящем душа,
Пошлите же, силы небесные, воздуха
На выдох последний короткого «Жаль...»

И вырвется в Вечную Волю мелодия,
Чтоб вместе с душой во Вселенной кружить,
На клавишах сердца, обретшего родину,
Ночами Шопена играют дожди.

                                                                  Как бы... Quasi

Стоя у Нотр-Дам. Ассоциация на сюжетные линии романа Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери"

Для всех ты - воплощение уродства,
Лишь Как бы, Квази*, недочеловек.
Но вот душа из рук её напьётся
И станет чище самых светлых рек.

Глухой звонарь, счастливее удела
Ты не познаешь, чем в последний час
Прислушиваться сердцем к танцу тела
И музыке её поющих глаз.

И рухнет вера каменною грудой
К стене соборной, где начертан рок,
Когда босую душу в изумрудах
Зажмёт испанский пыточный сапог.

Едва познав, утратишь в одночасье
Любовь на переправах мёртвых лун,
Ты будешь нескончаемо прекрасен
В своём неприкаянии, горбун.

                 *******
Куда уйдут, в веках не задержавшись,
Колонны счастий и вселенских драм
И чью судьбу пробьют сегодня жала
Колоколов печальных Нотр-Дам?

В какую тишь, в какую щель забиться?
...Глуха, как ты,  для  песни вечевой.
Пусть лучше в бубен козочка копытцем
Пробьёт, что будет дальше - за  чертой.

                                                                  Зонтики Монмартра

Ассоциация на картину Огюста Ренуара "Зонтики"

Не помогут понять ни расклады на картах, ни сонники
Волшебства этой ауры, льющей сиреневый свет:
Расцветают на старом Монмартре фиалками зонтики
Под дождём убегающих в дали далёкие лет.

Посмотри, удивись: по какому такому хотению
Вдохновеньем столетий ушедших ведомая кисть
Лессирует дрожащею в воздухе дымкой сиреневой
Чьё-то платье и взгляд, и каштана желтеющий лист?

Увядает гортензии куст лепестком ренуаровым,
Затаясь в палисаде проулочка невдалеке,
И болит чья-то грусть в пелене моросяще-муаровой,
И витает любовь в невесомом прозрачном лаке.

Подскажи, почему же дыханье тоской перехвачено,
Отчего не ищу на родном языке идиом?
Может быть, это я  продавщицей каштанов уставшею
По бульвару неспешно бреду под осенним дождём?...

P.S. Фотографии сделаны автором - Надеждой Бесфамильной.

Ссылки на страницы Надежды Бесфамильной на Diligans

http://diligans.ucoz.ru/load/nadezhda_besfamilnaja/2-1-0-258

http://diligans.ucoz.ru/load/nadezhda/1-1-0-358

http://diligans.ucoz.ru/load/nadezhda_besfamilnaja_interer_v_ovalnoj_rame/1-1-0-118