«Двухголосие», – так называется книга, недавно любезно подаренная мне автором – Светланой Александровной Малыш.

Но, с первых же страниц, книга заговорила со мной, вопреки названию, множеством голосов. И все эти голоса звучали так чисто, так отчётливо, что не составляло особого труда представить и их обладателей – благо, на страницах книги были и их словесные портреты.

Я видела утонченный профиль великолепной Юдит Готье и влюблённый взгляд Вагнера, устремлённый на неё.

Я слышала его голос, плыли перед глазами строчки его писем к ней, и от строчек этих веяло волнующим и возвышенным, веяло настоящей любовью.

И вместе с Юдит я перебирала сокровища заветной шкатулки, где хранился и локон Рихарда Вагнера.

А между тем, другие голоса увлекали меня за собой, голоса молодые, звонкие, счастливые.

И два силуэта – мужской и женский – плыли в заоконной туманности декабрьского утра, и я знала, что это они: Клара Вик и Роберт Шуман.

Я была счастлива вместе с ними, и сердце моё разрывалось от несчастий, постигших их.

Но на следующих страницах звучали другие голоса, открывались другие судьбы, и я шла мимо портрета графини Аржанто, мимо старого кладбища в Гринциге, где у светлой стелы лежал роскошный букет неувядаемых жёлтых роз…

И моя любимая Таруса с её неповторимым двуречьем оказались совсем рядом, и, казалось, вот-вот из маленького дома над обрывистым берегом речки Таруски, в сад выйдет Странник, воспевший эту землю, эти края – Константин Паустовский.

Перевернув страницу, я оказалась в удивительнейшем месте, хорошо знакомом мне и любимом мною – в двухэтажном домике, парящем над… водой, над суетностью и тревогами нашего мира. Надвременье – так однажды показалось мне, когда я стояла на открытой веранде второго этажа и вглядывалась в опалесцирующую гладь лимана.

А голоса манили всё дальше и дальше, и голос Сен-Жермена, и голос бедного Германа и старой графини – они ожили в рассказах и новеллах, опубликованных в книге.

И – музыка. Конечно же, музыка. Каждое повествование, будь то очерк или эссе, или эпистолярные наброски – везде была музыка.

И там, где страшный 1937 год, который отзывается невыносимой болью в сердце, и вспоминается мамин рассказ о том, как пришли люди в рваных шинелях – и тоже ночью, видать, днём боялись вершить свои чёрные дела, и через час после их ухода от тёплого и уютного дома остались только стены, разбросанные вещи, следы грязных сапог и плач.

И шёпот, от которого дрожал огонёк маленькой лампадки у образов – бабушка, стоя на коленях, молилась Богородице – заступнице нашей…

Две даты – день рождения и день смерти – вот что остаётся на могильных камнях.

И – прочерк, короткий прочерк между двумя датами, вмещающий в себя Жизнь человеческую, со всеми страстями, со всеми радостями, горестями и печалями.

Можно прочесть автобиографию, где сухо и скрупулёзно будут перечислены основные события в жизни того или иного человека.

Но ни голоса, ни музыки, ни стихов там не услыхать…

А можно взять книгу, открыть первую страницу и оказаться в мире, сплетённым из десятков голосов, из взглядов, весенних ароматов, шума осенних дождей…

Всё время, пока я была погружена в чтение этой удивительной книги, меня не оставляло ощущение, что то, что я сейчас читаю, имеет вполне определённое название: русская романтическая проза.

Жанр этот всегда отличали лёгкость пера и повествования ( не путать с легковесностью).

Тем понятнее, тем оправданнее становится включение автором в книгу грустной юморески, которая стала своего рода эпилогом романтически-возвышенных событий в судьбах его героев.

От локонов, сбегающих тугими волнами на обнажённую покатость плеч – к шортам и шлёпанцам, от гусиного пера и витиеватых росчерков – к sms-кам, где в конце непременно стоит смайлик или прочно вошедшее в современный лексикон «чмоки-чмоки».

И просится строка классика: «Всё это было бы смешно, когда не было так грустно…»

«И хочется надеяться, что весь этот «шум», вся накипь, коею обычно изобилуют стыки двух эпох, двух столетий, поскорее сойдёт, не тронув чистейшие воды Золотого века, оставленные нам в наследство.»

Наш долг – сохранить эту уникальность, эту кристальную чистоту.

Книга эта, и подобные ей – лучшее тому подспорье.

Что ж, мне остаётся только добавить, что Светлана Александровна Малыш – музыковед, педагог Одесского музыкального училища, ныне Одесского училища искусства и культуры им. К.Ф.Данкевича, лектор, руководитель Общества им. С.В.Рахманинова, автор книг: «Наедине с музыкой», «Постигая Рихарда Вагнера», «Под сенью Рахманиновской музы», ряда статей, публиковавшихся в Одессе, Москве, Петербурге, лауреат премии им. К.Г.Паустовского.

И, конечно же, поблагодарить автора за поистине волшебный дар: оживлять маленький прочерк между двумя датами – важнейшими вехами Жизни человеческой.

                                                                                                                           Людмила ШАРГА