Это строка Николая Гумилёва из его стихотворения «Шестое чувство». 15 апреля исполнилось 125 лет со дня рождения поэта. А в августе исполнится 90 лет со дня его трагической гибели. В воскресенье, 17 апреля, в Доме медработников прошёл вечер «Между Невой и Нилом», организованный Южнорусским союзом писателей Конгресса литераторов Украины. Вечер проходил в рамках первого международного Гумилевского фестиваля, организованного по инициативе российских писателей.

Гумилёв был в нашем городе несколько раз, отсюда уезжал в Африку, и интереснейшие его строки об Одессе, которые я услышал впервые, вошли в его «Африканский дневник». Собравшихся приветствовали председатель русской общины в Одессе Ростислав Затеев и член Одесской колонии в Москве (которую ещё в двадцатые годы прозвали «Одеколоном») Олег Полищук, продемонстрировавший ставшие уже библиографической редкостью издания, в которых впервые после долгого молчания напечатали стихи Гумилёва. В том числе и легендарный номер «Огонька» 1986 года, на обложке которого Ленин с телефонной трубкой, а на развороте — Гумилёв.

Интересно, с кем это Ильич разговаривает, не с Горьким ли, просившим спасти Гумилёва, на что вождь ответил в духе революционной беспощадности к врагам? Хрестоматийный урок истории на тему «Поэт и власть». Власть неизменно проявляет тупую близорукость, предпочитая сиюминутные политические интересы — «бессмертным стихам», вечным ценностям культуры.

Каждый из пишущих интуитивно знает себе истинную цену. Скажем, Гумилёв понимал, что он не Блок, — но в конце жизни ему удалось написать несколько бессмертных стихов. И вопрос его сегодня звучит, как вопль вопиющего в пустыне. Гумилёв — поэт Серебряного века, когда можно было «говорить о высоком» и брать высокую ноту, и пафос ещё не казался чем-то достойным лишь нашей иронии.

И, как бы предвидя наше будущее, Гумилёв говорит: «И как пчёлы в улье опустелом, дурно пахнут мёртвые слова». Как точно! Эти стихи, да и многие другие, звучали на вечере в исполнении поэтов. Читали Евгения Красноярова, Сергей Нежинский, Алёна Щербакова. Важно, чтобы поэт признался в любви другому поэту, дал чужой строке остроту сегодняшнего чувства. Семён Вайнблат даже прочитал переводы Гумилёва на язык эсперанто. Участвовала в вечере и профессиональная актриса Елена Куклова.

Но наибольшее впечатление произвела на меня замечательная Валентина Ковач. Она играла стихи, играла стихами, влюбленная в саму виртуозную ткань поэзии, не говоря уже о личности автора. Это не «художественное чтение» — это самоотдача, погружение в поэзию, нервная и острая жизнь стиха. Вот звучит «Заблудившийся трамвай». А я думаю: не предсказал ли Гумилёв ненароком и всю нашу эпоху — с её вавилонским столпотворением вдруг оказавшихся в невероятной пространственной близости этносов, языков, культур? Они плохо стыкуются между собой, принадлежат, на деле, к разным историческим пластам, а их взаимонепонимание — чревато трагедией.

Что же может соединить разрозненные фрагменты мира, склеить осколки? У Гумилева в его стихотворении — любовь. Мы тоже на протяжении вечера пытались склеить эпоху Серебряного века с нашей эпохой. И нас вела любовь, а «проводниками» были ведущие Людмила Шарга и Семён Абрамович. Стихи Гумилёва перемежались воспоминаниями современников. И должен сказать, что всё вместе оказалось достаточно цельным и впечатляющим. Вечер начался и закончился голосом Гумилёва, читающего свои стихи. Очень несовершенная запись. Но всё равно слышишь: читает поэт.

Что делать нам с бессмертными стихами, которых школьники, да и студенты не читают? А захотели бы прочесть — так не смогут: нужно бы ещё чувство ритма, не говоря уже о вкусе, о поэтической культуре. Может быть, нужен бы клуб любителей поэзии? А не только клуб поэтов, читающих друг другу собственные стишки. Конечно, и на телевидении иногда о поэзии говорят, — так ведь для того, чтобы у передачи был рейтинг, великого покойника непременно обгадят, мусоля неприличные сплетни. Нельзя ронять достоинство Поэта, Поэзии, Культуры. Иначе — будем иметь то, что имеем.

Илья Рейдерман

По материалам газеты "Вечерняя Одесса"  от 21.04.2011г.