ВЕРОНИКА 

                                                                                                 Посвящается   В.Т.

Представляю: ты распахнула подслеповатое окно. На гнилых рамах засуетились испуганные муравьи, из темной щели просигналил светлячок. Ветром сразу прибило волну запахов смолы, грибниц, болиголова. Июльский день нехотя отдавал тепло предвечерью.

По резким движениям и отстраненному взгляду чувствовалось, что ты в волнении. Однако в конце сосновой аллеи не возникал его силуэт, хотя последний автобус уже должен был прийти. Вообще-то для него (назовем его N.N.) невозможного не существовало. Он мог уговорить первого встречного дать лошадь, велосипед, мог хоть на метле долететь (если бы она не сломалась). Но пустая аллея лишь звенела от напряженного ожидания.

На заржавелых ходиках котенок с трудом водил глазами вправо-влево. Как будто время заржавело. Так кажется всегда, когда сердце останавливается. У зеркала стиля модерн, бог знает кем завезенного в деревенский дом, ты остановилась. Нахмурила брови. Вздохнула. Напрасно! У тебя чистое лицо, правильные черты. Лицо умного благородного человека. А волосы! Вот и сейчас ты медленно вытащила шпильки, и тугие, с антрацитовым отливом пряди упали тебе на плечи. Присядь на грубо склоченный табурет. Прислонись к плюшевому коврику с тремя медведями.

А я расскажу тебе кое-что. Мы с тобой тезки. У нас редкое имя – Вероника. Ты интересовалась, почему тебя так назвали? Я почему-то не спросила маму. Но представляю, как она, семнадцатилетняя учительница, попала из столицы на Кольский полуостров, в поселок среди рудных гор с названием, которое  не могут прочитать паспортистки - Кукисвумчорр.

Она не лишена была романтики. Наверное, поэтому дала мне нездешнее имя. Ты знаешь, что оно означает? «Вероника» – от древнегреческого «феро» (нести) и «нике» (победа). Лишь спустя многие годы я нашла толкование нашего имени. Оказывается, богиня Вероника (в древней Греции произносили «Береника») приносила победу не любому, а только тому, кто делает доброе дело. А многословная статья о характере Вероники – сплошная чушь. Например, мы с тобой – совершенно разные натуры. Правда, во времени мы разошлись, ты по возрасту годилась бы мне в матери. Но ты же вся в своих стихах – то восторженных, то с надрывом, то задумчивых, то отчаянных, но предельно откровенных. Я же человек сдержанный, и в литературе ценю, когда буря чувств умещается в одной фразе. Впрочем, сходство все-таки есть... Я расскажу тебе историю про Веронику. Мы окунемся в далекое-далекое прошлое. Скоро ночь, и на черной ткани небес высветятся мириады звезд.

Давай найдем две очень крупные – Волопас и Лев. Ничего, что их можно увидеть только в телескоп. В воображении мы можем все. Так вот, между этими гигантами кто-то бросил созвездие из 42 маленьких, как бриллианты в перстне, звездочек. Они складываются в рисунок закругляющейся на конце цепочки или кудрявого волоса. Созвездие называется «Волосы Вероники». Ты знаешь, откуда такое название? Нет? Тогда – слушай. Много веков подряд правила в Египте династия Птолемеев. Её основатель, Птолемей Лаг, друг и соратник Александра Македонского, получил эти земли от него в награду за воинскую доблесть. Всякие были Птолемеи: мудрые и глупые, коварные и простодушные, невежды и ученые. Бывало, в одном правителе сочетались и добродетели, и пороки, как, впрочем, в каждом из нас. Птолемей II, например, убил двух братьев, женился на собственной сестре, но основал знаменитейшую Александрийскую библиотеку. Нас интересует его сын Птолемей III, который попал в историю благодаря кузине и супруге Беренике, правнучке израильского царя Ирода I.

Жила эта чета в третьем веке до нашей эры. Птолемея III прозвали «Эвергет», что означает «Благородный». Это не мешало ему захватывать новые и новые земли, покорять слабые народы. Воевать он любил, поэтому часто совершал походы. Береника была красоты необыкновенной. Придворный поэт, смотритель Александрийской библиотеки Каллимах прославлял её: «Четверо стало Харит, ибо к трем сопричислена прежним Новая; миррой еще каплет она и сейчас. То – Береника, всех прочих своим превзошедшая блеском, И без которой теперь сами Хариты ничто». Особую красоту придавали Беренике волосы. Золотые ее кудри ослепляли всех, а мужчин приводили в трепет. Но она была неприступна. Когда Эвергет отправлялся на войну, она томилась в ожидании и молила богов ниспослать ему победу. Захотелось как-то супругу отхватить лакомый кусочек от Сирии. Взбадривая себя воинственными криками, умчалась конница, а Береника долго махала вослед. Медленно ползло время. Пора бы уже вернуться Птолемею, но нет от него даже известий. Береника истово молилась, но бесполезно. Однажды ночью голос шепнул ей, что перевес в боях у мужа будет только в том случае, если она срежет свои прекрасные волосы и возложит как жертву на алтарь богини Афродиты.

Не задумываясь, царица велела позвать придворного парикмахера. Он слезами обливался, орудуя ножницами, а она с улыбкой смотрела на отрезанные пряди. И сама возложила в храме золотые локоны на алтарь. О чудо! На следующий день Эвергет вернулся под громкие победные крики. Радостная Береника встретила его. Он оценил жертву супруги и еще сильнее полюбил её. Впрочем, есть несколько версий этой истории. По одной из них, Птолемей не только не оценил благородный поступок жены, но возмутился её безобразным видом и не захотел разделить с ней ложе. Тогда мудрый жрец Конон будто бы в удивлении сказал Птолемею, что волосы с алтаря исчезли. Жрец  якобы видел, как они возносились на небо, и там превратились в новое созвездие.  Боги повелели назвать его «Волосы Береники». Польщенный правитель простил супругу. Хитренький Каллимах захотел примазаться к красивой легенде и заявил, что это он увидел на небе воспарившие туда золотые локоны и быстро сочинил поэму «Волосы любви». Поэма произвела огромное впечатление на лучшего римского поэта Гая Валерия Катулла. Он перевел ее на латынь. Название дал - «Локон Береники»: «…Чтобы сиял не один средь небесных огней многоцветных У Ариадны с чела снятый венец золотой, Но чтобы также и вы, божеству посвященные пряди С русой твоей головы, в небе горели меж звезд».

Ты слушаешь, закрыв глаза. Дремлешь? Едва ли. Может быть, ты мысленно проделываешь путь N.N. от автобусной остановки – надо спуститься по косогору, пройти тропкой через лес, потом пыльная дорога приведет к деревне. Еще надеешься? А, может, ты сравниваешь себя с той Вероникой? Они принесла в жертву не волосы - Любовь. Тебе тоже пришлось многим пожертвовать ради любимого. Ты скрывала все, что касалось семьи. Изредка  в стихах упоминается мама и ребенок. Но ты с весны до осени живешь за сотни верст на окраине деревни. Ходишь по воду на колодец. С натугой крутя металлическую ручку, тянешь ведро на цепи и, расплескивая, переливаешь в свое. В сельпо берешь комковатый черный хлеб и консервы «Завтрак туриста». Когда зарядят дожди, к флигелю не пройти, и ты по нескольку дней не показываешься. Да, только здесь ты можешь писать. Только здесь ты открываешь душу нараспашку. С такой отчаянной откровенностью, что становится страшно. Завистники и клеветники могут на ней спекулировать. Но ты не можешь держать в сердце огромное чувство. Как не может пичуга держать в горле песню. Да, ты приезжаешь работать. Но не только. Сюда из недалекого города может нагрянуть N.N. Он извещает о приезде редко. Телефона здесь нет, о мобильных в то время и слыхом не слыхали. Ради этих встреч ты готова к  любым невзгодам. Ваша любовь – не светлый летний дождь. Темная, с бременем грозы туча. Запретная любовь. И, может, оттого каждая встреча – как последняя. Жаркая, сумасшедшая. В твоих стихах за радостью прячется боль. Но, может быть, эта боль – тоже радость? Может быть, ожидание встреч потрясает сильней, чем сами встречи? Кто знает?  Ты ничего уже не скажешь кроме того, что сказала. Запретная любовь… Из века в век она соединяет мужчину и женщину. И не дает шанса стать открытой по разным причинам:  семья, сословные предрассудки, разница в возрасте, богатство одного и бедность другого. Да мало ли! Из века в век запретная любовь приносит счастье и страдания. Я вижу их печать на твоем лице. Сейчас ты мне кажешься похожей на другую Веронику. На Беренику, которую прозвали иудейской Клеопатрой, и которую воспел много веков спустя Жан Расин. Она родилась в 28 году новой эры.

Её отец, царь Агриппа I, потерпел поражение от римского императора Веспасиана. Но в Иерусалиме вспыхнуло восстание. Беренике в то время было 36 лет, она уже дважды овдовела. Она пыталась примирить враждующие стороны, металась из стана в стан. Безуспешно. Восставшие сожгли ее дворец. Римляне покорили Иерусалим. Неизвестно, какая участь ожидала царевну, если бы в нее не влюбился Тит, сын императора Веспасиана. Она полюбила его так же страстно. Тит увез Беренику в Рим, построил для неё прекрасный дворец. Но их отношения были скрыты от чужих глаз. На людях Тит вел себя так, как должен вести наследник трона по отношению к невесте. И все-таки по Риму ходили легенды об их пламенной любви. Прошло пять лет. Неожиданно Веспасиан скончался. Его сын получил власть. Но Тит оказался перед выбором: порфироносный венец или любовь. По закону император мог взять в жены, как писал Расин, «любую, жалкую, но лишь его кровей». То есть император не мог жениться на чужестранке. А Береника? Красотой она была достойна венца, но даже Цезарь не мог назвать супругой Клеопатру. Для Береники важнее власти и славы была любовь. Она думала, что Тит пойдет вопреки закону или изменит его. Но траур по отцу уже прошел, а Тит молчал. Он знал, что в любом случае его не поддержит народ, а это – смута, чреватая гибелью империи. Властитель не мог пойти на это. Безумно любя Беренику, терзаясь, все-таки приказал ей уехать: «Виной – моя порфира. По долгу тяжкому живет такой, как я».     Береника не стала умолять возлюбленного. Она поднялась на борт корабля. Расин приписывает ей такие прощальные слова: «В летописях мы останемся печальной памятью о страсти самой нежной, и самой пламенной, и самой безнадежной». Тит оказался лучшим из римских императоров. Умным, дальновидным, энергичным. Осталось в анналах и его остроумие. Даже на смертном одре он пошутил: «Увы, кажется, я становлюсь богом!» Смог ли он забыть свою Беренику? Кто знает… Не ведаю, слушаешь ли ты. Завтра с утречка поведу тебя в лес. Кстати, есть поверье, что нужно положить в башмак цветок вероники от укуса змеи. Я покажу тебе чудо. Над оврагом зацвел бересклет. Обычно он набирает силу к осени. А тут развесил рубины и стал царем леса. Правда, есть что-то тревожное в красных соцветиях. Будто кровь каплет. Уйдем отсюда. Взгляни, еще один сюрприз. Сухое жаркое лето наколдовало: пень облеплен опятами – они только выпростали тонкие шеи из мшистого корневища. За месяц до срока! Наверное, хотят к нам в корзину. Возьмем?  На сковородку да с молодой картошкой. Пальчики оближешь! Не улыбайся через силу. Я помолчу. Ты ведь сама знаешь, что N.N. трудно выбраться к тебе. Большой человек, большой поэт. У всех на виду. Ему тоже нелегко.

Знаю, что ты ответишь. Не частые свидания тебе нужны, а наполненные. Что это такое – не говорю. Все ясно. Но в последнее время трещина образовалась. Чем откровеннее ты проявляешь страсть, тем спокойнее и отстраненнее становится он. Может быть, он, как император Тит, VIP-персона и должен планку держать? Или надоело дома придумывать совещания да заседания? Допускаю, что он охладел к тебе. Любовь твоя оказалась для него непосильным бременем. А ты мучишься от этого, но терпишь. Давай присядем на упавшую осину. Видно, в последнюю грозу её сшибло – ржавые листы трепещут. Послушай еще одну историю. Не знаю, как ты к ней отнесешься. Ты ведь не верующая. Во всяком случае, в стихах твоих нет мольбы, нет обращений к Господу, нет цитат из Библии, которые сейчас уже стали расхожими. Но родители твои должны были быть верующими. Моя мама прятала икону за шторку, чтобы чужой не обнаружил, а вечерами открывала. Перед сном мы становились на колени, я повторяла за ней «Отче наш». Но молилась я, просто повинуясь, ничего не понимая. Только в зрелом возрасте я впервые задумалась… А ты? Все-таки послушай про Святую великомученицу Веронику, имя которой было у всех на устах в 33-м году от рождества Христова. Думаю, так её нарекли после всего, что случилось. Во всяком случае, есть надпись XII века под изображением Спасителя: «VERAIKON», что значит, «истинное, подлинное изображение». Она была одной из тех, кто поверил в Христа и пошел за ним. Возможно, она слушала его проповеди в разных городах. Или жила в Иерусалиме. Она стала свидетельницей и участницей смуты, которая расколола горожан. Странствующий проповедник по имени Христос обладал даром убеждения и многих уже привлек новым учением. Но другие люто ненавидели его за это. Когда римский наместник Понтий Пилат поставил жителей перед выбором – кого казнить: смутьяна Христа или вора Варраву, ненавидящие перекричали верующих.  И начался для Иисуса его крестный путь на Голгофу. Множество людей следили за каждым его шагом. Кто ликуя от зрелища страданий, кто мучась вместе со Спасителем. Гул толпы взрывался рыданиями, проклятьями, стонами… Вероника плакала, сопровождая Христа на всем его пути страданий. Ей удалось растолкать свору пьяных бродяг, и она оказалась чуть сбоку и спереди от Христа. Она увидела, что с его плеча бежит кровавый ручеек, а само плечо изранено. Запекшиеся губы были крепко сжаты. Из-под слипшихся прядей по лицу текли ручьи пота. Они залепили Христу глаза, он споткнулся, и огромный крест чуть не придавил его. Какая-то сила толкнула Веронику. Она сорвала с головы белый плат и промокнула пот с его лица. Христос с благодарностью бросил не нее чистый, не замутненный ненавистью к своим мучителям взгляд и сделал новый шаг. Прижав платок к груди, Вероника выбралась из толпы. Она дрожала, ноги подкашивались. Присев на нагретый солнцем камень, она решила стереть пот со своего лица. Развернула плат и онемела: на ткани был ясный отпечаток лика Иисуса…. С этого времени и до позднего Средневековья жила легенда о плакальщице Веронике. Она якобы завещала плат Святому Клементу. Изображение Христа на её плате стало исходным, истинным (veraikon) для  последующих его изображений, которые были почти в каждом храме. Веронику стали считать святой великомученицей. В мистериях Средневековья она стала главной фигурой шестой остановки Христа. По другой версии, Иисус сам встретил плакальщицу на дороге и запечатлел свой лик на её платке. Есть и много других версий.

Образ той Вероники православные связывают с великомученицей Виринеей, он значится в Святцах.… А сегодня всем ближе в нашем с тобой имени его начало: «Вера». Одно их трех составляющих духовной основы бытия: «Вера. Надежда. Любовь». Забавный факт: когда появилась фотография, декретом Римского папы её покровительницей  была «назначена» святая Вероника. Ты улыбнулась?  Теперь пойдем домой. Я умолчу, что N.N. больше не придет к тебе. Никогда. Но умрет  через три года после ранней смерти своей Вероники от той же болезни. Как и положено в трагедиях, души возлюбленных встретились на небесах.