В марте возможно всё.
Понимаешь это только потом, когда последняя страница месяца перевёрнута, и мартовская книга вот-вот закроется, и ты пытаешься вернуться в день, где было возможно всё, и понять, почему же не произошло, не случилось. Или случилось, но не то – долгожданное и желаемое, а то, чего боялся. Ждал и …боялся.
То, что случается, необходимо осмыслить и понять.
Но это, как правило, удел будущего – только оттуда прошлое становится понятным и принятым, даже самое неприятное и тёмное.
Последний глоток утреннего кофе пробуждающе-горек, тянется с донышка чашки причудливый след кофейной гущи.
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
в глубокой мгле таится он.
Присматриваюсь и вижу огромного кота в высокой траве.
Коты – предвестники добрых событий и перемен, как и мартовские ветра.
Человек человеку – кот, товарищ и брат.
«…еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное…»
Кто это сказал?
Чей это голос слышу я?
Котич мой, а правильнее было бы назвать его так: Тот Кто Притворяется Котом, – сидит напротив в самом благодушнейшем настроении, и мне становится понятно, откуда такая уютность у серенького субботнего утра.
В марте пишется мало, больше читается, слушается и смотрится.
… нежные крокусы, высаженные у французской кондитерской на Ланжероновской, и белые голуби, свободно и вальяжно расхаживающие на Театральной площади у Оперного, и сам Оперный, летящий куда-то в лучах мартовского солнца, и вечное движение порта, и люди у памятника Поэту на Приморском бульваре, и крыло крыши ротонды в Городском саду – небо над Одессой такое, что ажурная невесомая ротонда вот-вот вспорхнёт...
На скамеечке в Горсаду молодой человек в вышиванке и шароварах играет на бандуре и поёт украинские песни, не поёт, а співає, – именно так.
Поют, это когда просто поют, а вот так – с душой и для души: "..ніченька місячна, зоряна ясная.." – співають.
Из ресторана "Франзоль" доносится мелодия "Семь сорок", индусы покупают цветы у милой барышни – уличной продавщицы-цветочницы в кринолине, капоре и с лотком и – их много, этих хорошеньких барышень в центре Одессы. Они продают цветы и сладости.
Православный монах просит пожертвовать на храм.
Слышна русская, китайская, армянская, грузинская речь.
Дай Бог, чтобы так было всегда.
А мне осталось только напомнить вам, дорогие друзья, что мартовская подборка из рубрики «Стихотворение дня» опубликована с любезного разрешения редакционного совета портала Графоманам.нет
Если у вас возникнет желание познакомиться поближе с творчеством понравившегося вам автора, то вы можете легко это сделать, пройдя по ссылке в конце каждого стихотворения.
Дилижанс кланяется авторам и читателям, и как всегда – не прощается с вами.
До встречи в апрельском «Стихотворении дня»!
Журавлёв Алексей
В который раз
В который раз пришла весна
В мои забытые тетради,
Не просто так, не хохмы ради, —
Ведь есть желанье, цель ясна.
С остервенением курю,
Весну рифмую с чем попало...
Желанья много — мыслей мало!
Всего лишь тлею, не горю.
Верлибр, баллада, гимн, сонет...
За формой нету содержанья,
Лишь глупости да подражанье,
Лишь техника, а смысла нет.
И снова — побоку тетрадь!
Чтоб суетиться бестолково,
Чтоб все забыть — и чтобы снова
Весну очередную ждать.
© Журавлев Алексей
http://grafomanam.net/users/3661
Вадим Егоров
Южный романс
Не торопи. Всему свой срок. Не торопи меня ни в чем.
Всему свой счет. Как ни крути - из девяти не выбить сто.
"Спешите жить", - сказал мудрец. Я этой мудрости учен.
Я верил ей. Я так спешил. А толку что? А толку что?
Не торопи. И так полжизни проскакали на рысях.
Загнать коня - мы эту блажь оставим божьему гонцу.
Куда спешить, когда дожди уже осенне моросят,
и август тает на глазах, и лето близится к концу!
Передо мной мерцал в ночи лица любимого овал.
К нему влеком, я от него спешил, неведомо куда,
и, торопясь, в чужих домах послушных женщин раздевал,
и, торопясь, хватал такси, глотал вино, листал года.
Но это лето подкралось, лучами южными маня,
я им пресытиться не смог, я в нем купался, как в раю,
и моря Черного качель качала медленно меня,
прохладной струйкою цедя в меня медлительность свою.
Не торопи. Опять прибой соленой пылью окропил.
Когда еще вдохнем всей грудью этот бриз береговой?
Шалунья-смерть срывает нас, как ветер крыши со стропил,-
поди узнай, когда дохнет она над нашей головой.
Нам восемь дней еще кутить под этим звездным шалашом,
нам восемь дней еще коптить свои ленивые тела,
и в серебристую волну бросаться ночью голышом,
цедить вино, сходить с ума - и все дела, и все дела!
Не торопи. Всему свой срок. Не торопи меня ни в чем.
Всему свой счет. Как ни крути - из девяти не выбить сто.
"Спешите жить", - сказал мудрец. Я этой мудрости учен.
Я верил ей. Я так спешил. А толку что… А толку что...
© Вадим Егоров
http://grafomanam.net/users/19276
Лора Трин
Март и Марта
Ещё бело за окнами мансард:
Метель, снега – вчера, сегодня, завтра.
Но утром в зябкий сад заходит Март,
Сбивая иней: «Просыпайся, Марта...»
Как славно кофе пить почти впотьмах
При бледном свете фонарей-форелей,
И слышать шум на чутких чердаках –
Весеннее предчувствие капели,
Дышать на стёкол призрачную гладь,
Снимая корку ледяного глянца,
Замёрзшим пальцем имя «Март» писать,
Ответу: «Здравствуй, Марта…» удивляться.
© Лора Трин
http://grafomanam.net/users/275
Николай Почтовалов
Не гугли
Не гугли…Вреден смысл ответа…
Не промелькнет наивно суть
в слепую щелочку просвета,
насквозь простреливая грудь,
а, растревоженная звоном,
прольется дождичком с небес
не громко и не монотонно,
неся в себе подспудно крест,
и, расцарапывая душу,
вонзит нежданно в сердце боль…
Не гугли.. Просто душу слушай…
Она поговорит с тобой.
© Николай Почтовалов
http://grafomanam.net/users/12938
Эрлинде
Размышления у книжного шкафа
И снова будет всё. Проголосят
За шторой вьюги - и в сугроб уткнутся.
Я захочу весною обмануться -
И загляжусь на чей-то майский сад,
Себя представлю в кресле у крыльца,
А может, с чашкой кофе на террасе...
Но жизнь моя летит по серой трассе,
Где нет садов, а трассе нет конца.
На этой трассе только львы и тигры,
И буду ль я для них круглейший ноль,
Мне ни к чему пустые эти игры,
Я не люблю играть чужую роль.
Мечтанья - вот что губит прагматизм,
И вот что мне когда-то помешало,
Упавшим на дорогу камнем встало
Меж тем, что хочет вверх и тянет вниз.
"Судьба, наверно", - я скажу потом.
Как будто бы судьбе небезразлично
Всё то, что рухнет в нашей жизни личной,
Когда она махнёт своим платком.
Как видно, что-то сделано не так.
А жизнь рычит, летит, в асфальт вгрызаясь,
И я, от этой серости спасаясь,
На книжных полках прячусь, как хомяк.
Здесь мой портал в объёмные миры
Из плоскости спрессованной бумаги,
Здесь я, из рук не выпуская шпаги,
Иду туда, где нет пустой игры.
© Эрлинде
http://grafomanam.net/users/17651
Любовь Гудкова
А ночью по Тверскому ходят лошади
А ночью по Тверскому ходят лошади,
И Пушкин улыбается на площади.
И город поразительно красив!
Газон лесною кажется поляною,
фонарь – луною. И брожу я пьяною
походкой, оставляя след-курсив,
и напевая песенку чуть слышную.
Играет ветер сорванной афишею,
читая вслух четыре буквы: МХАТ!
А кони, возомнив себя Пегасами,
над клумбами, как будто над пампасами,
стремглав неудержимым вихрем мчат.
Окружена особняками старыми,
ночными пробираюсь тротуарами
туда, где радость смешана с тоской.
Бульварные скамейки да излучины
до сантиметра навсегда заучены,
и выделены жирною чертой.
Здесь памятными стелами и плитами,
подсветкой электрической залитыми,
дома гордятся. А над головой
Два скакуна из племени икарова:
по масти от гнедого до чубарого
за место в небе бьются меж собой.
На них созвездья сверху смотрят выспренне.
Они ж копытом бьют. И сыплет искрами
на мостовую мелкое стекло
дождя. И в это самое мгновение
бронзовогривый жеребёнок гения
пытается подняться на крыло.
© Любовь Гудкова,
http://grafomanam.net/users/1763
Елена Тихомирова
Хамсин
Мой город кроет сплошной пеленою лета,
когда устаю от пахнущих болью зим
и чую - приходит за мной хамсин,
по краю ошкуренных сном рассветов.
Он дышит горечью жаркой трав
и злым песком заметает память,
и оголяет забытый нрав,
порабощая тоской желаний.
Я забираю пустой рюкзак,
ботинки снова шнурую туго
и окунаюсь в зовущий мрак,
в котором враг заменяет друга,
где мягко спать и где сухо жить,
а горло хрипнет от лжи и пенья ...
Он может крепко приворожить
словами странствий и откровений,
заставит верить жестоким снам,
чертить дорогу на зыбких дюнах,
перечисляя по именам
тех,кто останется вечно юным.
Упрямо/вязко иду вперёд,
но, признавая его господство,
я слышу голос - он бережёт
луну и звёзды на дне колодцев.
И я пойму, тяжело дыша,
остановившись до острой грани -
ведь это древней земли душа
проснулась тысячью испытаний.
Необъяснимо ... но вопреки
заклятьям, полным песчаной силы,
не гибнут нежности мотыльки
в горсти, зажатой чужим хамсином.
© Елена Тихомирова
http://grafomanam.net/users/17679
Ксения Александрова
Весеннее
Теплая кожа, жадное любопытство.
Знаешь, почти что пытка - вот так молчать.
Хочется в монастырь уйти, то напиться,
То прикоснуться к родинке у плеча,
Внуков растить, под вечер вязать на спицах,
Ночью до крика ссориться сгоряча.
Теплая кожа, мягкость чужих касаний,
Целое солнце спрятано под пальто
Мартовским снегом, мокрыми волосами,
Нервной, весенней, праздничной суетой.
А с остальным мы справимся, верно, сами -
С этим нам не поможет уже никто.
Теплая кожа, будь осторожней: слово
На языке опаснее, чем на вид.
Я просыпаюсь рядом, и больше словно
Нет ни обид, ни нежности, ни любви.
Кто нас, пустых и радостных, остановит,
Кто нас, безумных, сможет остановить?
© Ксения Александрова (Rowana)
http://grafomanam.net/users/8724
Антон Прозоров
Сонник
а она ты знаешь жила негромко
собирала мысли слова дела
собирала марки с волнистой кромкой
собирала счастье не собрала
подступила осень усталость старость
и рефрен такой мол пора пора
в телефонной книге ее остались
только раритетные номера
а какие платья поди надень их
не по моде нынче не тот стандарт
но ее коллекция сновидений
и сейчас невиданный авангард
так бывало ночью в лицо ударит
белоснежный ветер но вот беда
эти сны кому их потом куда их
никому наверное никуда
до свиданья жаворонки и совы
трепетанье ситцевой пелены
до чего мы господи невесомы
несладимы призрачны неполны
© Антон Прозоров
http://grafomanam.net/users/2332
Ольга Кочнова
Город ветров
Приходи в этот город ветров,
что апрелем опять обескровлен.
Переулком в десяток домов,
под чужой неуютною кровлей
разминёмся.
Как ночи глухи! –
сотню лет как весны не бывало.
Ветви той, придорожной, ольхи
по ветрам-небесам раскидало,
разметало.
Вороньим пером,
поседевшим от медленной муки,
талым снегом – моим серебром
оплачу всю ничтожность разлуки.
Всю нелепость.
Как медленный сон –
запах улиц и стылого ветра.
Может, вспыхнет зеленым огнём
на Страстной белокурая верба,
там, где каждый отпетый скворец
точно знает всю меру любови,
где и я разберусь, наконец,
кто из нас всё же меньше виновен.
© Ольга Кочнова
http://grafomanam.net/users/19295
Юрьевская Татьяна
Старая история
И вроде в жизни исход не патов,
Но вечно в мыслях сплошной бардак.
Она надеялась стать пиратом таким, как Черная Борода. Чтоб серьги в ухе. И без причесок. И чтоб не нужно носить корсет. А то, что девка, так это черт с ним, ведь недостатков полно у всех.
Хотя проблема по сути в малом, но дело в целом выходит дрянь.
Она считалась живым кошмаром, ввергала в ужас семью и нянь. В домашних спорах ломались копья, но так согласья не отыскать. Она хранила моряцкий компас и целый тубус старинных карт.
Дорогу выбрав, нырнуть, как в омут, себя проверить: а не слабо ль?
Она сбежала тайком из дома, лишь только компас забрав с собой.
Луна на небе, боясь промешкать,
За тучи прячет унылый лик.
Он равнодушно сносил насмешки, был слишком замкнут и молчалив. Жил на отшибе у тетки хворой, умен и чуток не по летам, и даже старый и мудрый ворон к нему беседовать прилетал.
Гроза пугала далеким гулом, мол, разразится уже вот-вот, а он на пляже чертил фигуры, смиряя натиск прибрежных вод.
Он сторонился людей и лести и верил в мудрость неспетых саг...
Однажды в полдень вдали за лесом проплыли алые паруса.
Что было дальше, осталось тайной.
Коль знаешь что-то, так подскажи.
Но позже с женщиной-капитаном
Уплыл таинственный пассажир.
© Юрьевская Татьяна
http://grafomanam.net/users/12980
Ыша
Девчонка. Утро.
Девчонка. Утро. Бабушкины гренки,
волшебное шипенье лимонада,
восторженное чтение «Айвенго»
и «Одиссеи капитана Блада»
Врачуя подорожником коленку
(привычны раны рыцарям-пиратам),
сама (а кто ж?) в тех играх за Айвенго,
а иногда за капитана Блада.
И снова утро. Чёрным пишет стрелки
уже, и мажет красную помаду
для доблестного рыцаря Айвенго
и, может быть, для капитана Блада.
Играть пора по-взрослому на деньги,
нести расплату и не ждать награды,
наверняка не явится Айвенго
и даже призрак капитана Блада.
Из касты в касту и от сленга к сленгу
и от любви к любви… Кто б ни был рядом,
она, как дура, видит в них Айвенго…
И, непременно, капитана Блада.
© Ыша
http://grafomanam.net/users/16900
Вадим Овчинников (Nord)
Всем!
Лёгким касанием, парою строк
день изменяется, с ним и эпоха . . . –
пусть никогда не оставит вас Бог
в выборе, что хорошо, а что плохо!
Чистого неба – на ваши дома! . .
Жёлтого карлика яркие чувства
пусть наполняют до самого дна
ваши сердца,
чтобы не было пусто
в них от ненастья . . .
Пусть сумерки лет
не упадут на родную планету! . .
В каждом из вас проявляется свет, –
пусть вам однажды понравится это!
© Вадим Овчинников (Nord)
http://grafomanam.net/users/11535
Александр Асмолов
Перелётные души любви
Перелетные души любви
К холодам собираются в стаи.
Покидая своих визави,
Листопадом следы заметают.
Обрывая незримую нить,
Одиночество прячут в тумане.
Без любви им так трудно прожить,
До весны схоронившись в чулане.
В синеву поднимаясь к своим,
Боль утрат проливают дождями.
И парит в небесах, словно дым,
Клин, что кажется нам журавлями.
Перелетные души любви
Собираются в теплые страны.
На прощанье их благослови,
Пусть затянутся старые раны.
© Александр Асмолов
http://grafomanam.net/users/10583
Маргарита Белова
Горькие капли
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила – и стал ей чужой.
Ив. Бунин
- Но для женщины прошлого нет… Есть забытая склянка духов – двадцать капель, утративших свет… Цвет и запах…
- Оттаявшим мхом, гиацинтом и майским дождем пахли… Помню тот пасмурный день, ту тебя… и хоть время не ждет, острый запах листвы на воде…
– Чувства выдохлись! В горле першит от прогоркшей под пробкой любви.
- Так любви же! Останься!
- Большим был флакон… чересчур! И не рви лучше сердце мне, - тихо в ответ.
Отвернется, вздохнет… и легко:
-Так уж вышло, но прошлого нет… только склянка от старых духов.
© Маргарита Белова
http://grafomanam.net/users/400
Сергей Ольков
Ничейная кошка
Вечер осенний, темно и дождливо,
В сердце стучится навязчивый сплин.
Скисший салат, недопитое пиво,
Кресло, газета, погасший камин…
Скрипнула дверь, приоткрылась немножко,
Лёгкий сквозняк пробежал по избе.
А на пороге – ничейная кошка,
Та, что гуляет сама по себе.
Дождь по стеклу барабанит со злостью,
Мир за окошком до нитки промок.
Ну, заходи же, нежданная гостья,
Я, как и ты, в эту ночь одинок.
Что же ты так осторожно ступаешь?
В желтых глазах затаился испуг.
Видно ты в жизни ни ласки не знаешь
И ни тепла человеческих рук.
Пей молоко (я ж налью себе чаю),
Ты уж давненько не ела, небось.
Ты не расскажешь, но я понимаю –
Много тебе пережить довелось.
Глажу по шелковой шерстке рукою,
Тельце беспомощно жмется к ногам.
Ласковым взглядом ее успокою –
Нет, я тебя никому не отдам.
В жизни твоей больше горя не будет,
Здесь твоя гавань, бездомный малыш.
Кошка вздохнет и на миг позабудет
Мир подворотен, подвалов и крыш.
Будет лежать, возле ног примостившись,
Хитрые глазки прищурив слегка.
Только наутро уйдет, не простившись,
И уж не вспомнит меня. А пока…
Нежно мурлычет, лакая из блюдца,
И на душе так светло и легко.
Над головой её ангелы вьются
Белые-белые, как молоко.
© Сергей Ольков
http://grafomanam.net/users/154
Татьяна Полякова
Пробегаешь мимо…
Пробегаешь мимо земных сокровищ?
Не желаешь больше дышать вчерашним?
Знаю: в сердце просто печаль не скроешь,
только это вовсе не так уж страшно.
Пусть проблемы липнут, как снег в ненастье,
не гони их – места не будет бедам.
Знаю, рядом где-то таится счастье
и заветный ключик к земным победам.
Не смотри уныло! – продавшим вёсны,
путь один начертан – дорогой снежной.
Пусть всё в жизни будет не слишком просто,
но с небес Отец улыбнётся нежно.
2.01.2012 г.
© Татьяна Полякова
http://grafomanam.net/users/473
Евгения Баранова
Ожидание гражданской войны
Каждый день все хуже предыдущего.
(в чашке чай/ на блюдечке герань)
Господи, пожалуйста, послушай их!
Или этих.
Только перестань.
Мне же страшно!
Понимаешь, страшненько,
как любому дереву в печи.
Не хочу, чтоб говорил Калашников,
когда Бах предательски молчит.
Не хочу — ни якобы, ни вроде бы.
Все как есть — не бойся, говори!
Помолитесь кто-нибудь о Родине.
У меня закончился тариф.
© Евгения Баранова
http://grafomanam.net/users/4939
Вероника Сенькина
Окна закрыты – тихо по всем фронтам…
Окна закрыты – тихо по всем фронтам…
Кактус на подоконнике еле дышит.
Хочется Кафку переводить с листа,
Что-нибудь открутить и напассатижить.
В сердце живет предчувствие, предвесна,
Это такое время, когда прекрасно
Спится и просыпается по утрам,
Пишется амфибрахием или маслом.
Лестница, дверь парадного. Ну, держись!
Я выхожу присутствовать повсеместно.
Я выхожу влюбляться в другую жизнь,
Прежней – меня удерживать бесполезно.
© Вероника Сенькина,
http://grafomanam.net/users/2926
Татьяна Орбатова
Когда нет первой строки
Когда нет первой строки,
летящей
с просторной шляпы святой горы,
и слишком острые локотки
рутины
пусть и стары,
но больно бьют
в твой надуманный неуют, –
смотри на море.
Сказал мне вечер.
Над тихим морем вселенский воздух
не жжёт, не дразнит –
в нём сказок отзвук.
Родник эпистол, он независим.
Нет лучше писем,
чем плеск сердечный –
тому, кто Вечен.
Вот след гондолы –
пером скользящий по бурой коже
венецианских каналов.
Доджи –
играют в прятки с тобой и миром,
а мир до вечности перестиран.
На бельевых верёвках – город,
не твой, ничей,
увлажнённый порох
домов, рождающих гондольеров и…
лицемеров.
Что лик, когда карнавальны маски?
Любой рождённый способен к спору
с самим собой –
будешь ты в Дамаске,
Москве, Одессе – увидишь, впору
тебе улыбка иль блеск оскала.
Лишь пластилиновые бахвалы
меняют знаки сердечных писем
ещё в эскизе.
Сказал мне вечер…
…А плен морской
ароматно холост.
Рисует ветер – тепло и холод,
людей на алом закатном стяге,
их имена.
Для любви-бродяги –
волну и крепость небесных литер
на лазурите.
© Татьяна Орбатова
http://grafomanam.net/users/19476
Анна Галанина
Чуть южнее севера…
Чуть южнее севера – Петербург,
а восточней запада - Ленинград.
Это стрелка компаса, сделав круг,
повела часами бродить – назад,
где туманней памяти – острова.
Там дома с парадными до сих пор,
и белее снега на Покрова –
свет, летящий сверху в колодец-двор.
В нём и южный ветер тревожно-стыл,
и считать ушедших легко - до ста...
А когда собьёшься – сведут мосты,
и дойдёшь до Аничкова моста…
Поплюёшь в Фонтанку – такая муть...
На коней посмотришь – и всё же, мощь.
И пойдёшь обратно – куда-нибудь,
где чернее вечера будет ночь.
© Анна Галанина
http://grafomanam.net/users/9429
Владимир Плющиков
Время на вкус
Теперь-то всё просто, привычно, зеркально, знакомо.
И сами с усами, и опыт мотаем на ус.
Однако и мы из песка возводили хоромы,
И жить ухитрялись, и пробовать время на вкус.
Пьянящее, сладкое, вязкое, терпкое время,
Судьбу примеряли к себе молодым на авось.
Мы были никем, стали всем, а, конкретнее, всеми,
Но, к счастью, за всех отдуваться не нам довелось.
Всегда находился такой, кто сурово, но вкратце
Внушал молодым – мол, покажут вам кузькину мать…
…Мы слишком легко научились красиво прощаться,
И так же легко разучились красиво прощать…
А время бурлило, неслось и плескалось по венам.
Но карты легли наконец-то как надо – не в масть.
Когда отстоялась безликая, серая пена,
Вся тяжесть похмелья по душам прошлась
И пришлась
Некстати, не вовремя…
Время-то было эрзацем,
Хотя и сегодня не лучше - «опять двадцать пять»…
…И мы разучились изломам судьбы поражаться,
Зато научились без промаха цель поражать…
Пусть наши хоромы давно превратились в руины,
И пусть непривычен и горек стал времени вкус,
Титаник плывёт, и до боли знакомая льдина
Давно откололась и выбрала правильный курс…
© Владимир Плющиков
http://grafomanam.net/users/270
.
| 
