Сегодня мы предлагаем вам небольшую подборку новых стихотворений.
А это ссылка на основную страничку Инны на Diligans.
http://diligans.ucoz.ru/load/inna_zaslavskaja_stroka_nakatitsja_volnoj/1-1-0-120
Держись за меня покрепче...
Держись за меня покрепче –
Нас двое с тобой осталось.
На кухне кашляет старость,
И время её не лечит.
Оно - эскулап недобрый,
Но хуже того – ворует
И жизнь то одну, то другую
Уносит в заплечной торбе.
Чем эта богаче ноша,
Тем наши сады пустее.
Уже не встретиться с теми,
Чей след заметён порошей.
Уже в телефонной книжке
На каждой странице – рамка
И номер в ней, точно ранка,
Кровит и кровит неслышно.
Уже увязаешь взглядом
В истершемся монохроме…
Доверь мне свои ладони,
Держись за меня. Я – рядом.
2012 г.
Пахнет в комнате дождём...
Пахнет в комнате дождём,
Сумрак виснет на ресницах.
Что ж, немного подождём,
Может, небо прояснится.
Нам же некуда спешить.
Дождь пройдет, и ночь, вздыхая,
Породнит с глаголом «жить»
Птичье трепетанье мая
И расправит на окне
Мокрый занавес сирени.
И подумается мне:
Как ветшает ткань сомнений,
Недомолвок, пустяков,
Больно ранивших когда-то.
Постаревшая любовь
Не обидами богата.
Что для красного словца
Было брошено в запале,
Искрошилось до конца
И припомнится едва ли, -
Похоронена давно
Юной гневности натуга.
Сколько нам ещё дано
Согревать во сне друг друга,
Чтоб небрежно дни терять,
В драмы возводя пустое…
Зря я плачу, право, зря,
Этот дождь слезы не стоит.
2012 г.
Сумрак виснет на ресницах.
Что ж, немного подождём,
Может, небо прояснится.
Нам же некуда спешить.
Дождь пройдет, и ночь, вздыхая,
Породнит с глаголом «жить»
Птичье трепетанье мая
И расправит на окне
Мокрый занавес сирени.
И подумается мне:
Как ветшает ткань сомнений,
Недомолвок, пустяков,
Больно ранивших когда-то.
Постаревшая любовь
Не обидами богата.
Что для красного словца
Было брошено в запале,
Искрошилось до конца
И припомнится едва ли, -
Похоронена давно
Юной гневности натуга.
Сколько нам ещё дано
Согревать во сне друг друга,
Чтоб небрежно дни терять,
В драмы возводя пустое…
Зря я плачу, право, зря,
Этот дождь слезы не стоит.
2012 г.
Не помню фамилий, не помню имён...
Не помню фамилий, не помню имён,
До крыши мой мозг пустотой заметён,
Как двор – нескончаемым снегом.
Безликие тени мелькают в снегу,
И я, задыхаясь, за ними бегу
И падаю в бездну с разбега.
А может, не нужен архивный запас
Давнишних людей, сохраняемых в нас
Кусками шагреневой кожи?
Кто ведает – живы они или нет,
Но их воскрешенье, как спящего – свет,
Пугает порою до дрожи.
Когда же в толпе окликают меня,
Внезапная встреча – почти западня,
Силки узнаванья чужого.
Выходит, что я перед ними в долгу,
Поскольку ответно узнать не могу.
Слепой не услышит немого.
Но страшно, что то же случится со мной,
И взгляд, отгороженный толстой бронёй,
Мое воскрешение встретит
И мимо пройдет по закатной поре,
Оставив меня в заметённом дворе,
Где шарит беспамятства ветер.
2011г.
За что любить ноябрь...
До крыши мой мозг пустотой заметён,
Как двор – нескончаемым снегом.
Безликие тени мелькают в снегу,
И я, задыхаясь, за ними бегу
И падаю в бездну с разбега.
А может, не нужен архивный запас
Давнишних людей, сохраняемых в нас
Кусками шагреневой кожи?
Кто ведает – живы они или нет,
Но их воскрешенье, как спящего – свет,
Пугает порою до дрожи.
Когда же в толпе окликают меня,
Внезапная встреча – почти западня,
Силки узнаванья чужого.
Выходит, что я перед ними в долгу,
Поскольку ответно узнать не могу.
Слепой не услышит немого.
Но страшно, что то же случится со мной,
И взгляд, отгороженный толстой бронёй,
Мое воскрешение встретит
И мимо пройдет по закатной поре,
Оставив меня в заметённом дворе,
Где шарит беспамятства ветер.
2011г.
За что любить ноябрь...
За что любить ноябрь? Он хвор, он безнадёжен,
Чернильною стеной от света отгорожен,
Его леса пугают худобой.
В нем кроется вопрос, не знающий ответа,
Дымящий уголёк, саднящая помета…
В том ноябре гуляли мы с тобой.
Ты с виду – младший брат, по взглядам – увлеченье,
От приступов нытья медовое леченье.
Подействует? Или пройдёт само,
Как тривиальный грипп, простуда, инфлюэнца.
В промозглых тупиках прогулкой не согреться,
И всё-таки не хочется домой.
А хочется найти, забыв азы приличий,
В гравюрах схожих дней хоть несколько отличий
(Пойти налево, прямо говоря)…
Но, боже мой, чего не выдумаешь сдуру!
Веселый лёгкий снег согнал температуру,
И наступил катарсис декабря!
2010 г.
* * *
Чернильною стеной от света отгорожен,
Его леса пугают худобой.
В нем кроется вопрос, не знающий ответа,
Дымящий уголёк, саднящая помета…
В том ноябре гуляли мы с тобой.
Ты с виду – младший брат, по взглядам – увлеченье,
От приступов нытья медовое леченье.
Подействует? Или пройдёт само,
Как тривиальный грипп, простуда, инфлюэнца.
В промозглых тупиках прогулкой не согреться,
И всё-таки не хочется домой.
А хочется найти, забыв азы приличий,
В гравюрах схожих дней хоть несколько отличий
(Пойти налево, прямо говоря)…
Но, боже мой, чего не выдумаешь сдуру!
Веселый лёгкий снег согнал температуру,
И наступил катарсис декабря!
2010 г.
* * *
Пора туманов и ветров
С печальным блеском антрацита.
Давно уже прошёл Покров,
Поземка первая забыта.
Невнятной моросью пыля,
За днями дни стекают немо,
И в ожидании земля,
И в нерешительности небо -
Ему лишь надобен сигнал,
Чтоб с нею снегом породниться.
Но Бог, как видно, задремал,
Забыв перевернуть страницу.
2009 г.
Четыре огненных кота
С печальным блеском антрацита.
Давно уже прошёл Покров,
Поземка первая забыта.
Невнятной моросью пыля,
За днями дни стекают немо,
И в ожидании земля,
И в нерешительности небо -
Ему лишь надобен сигнал,
Чтоб с нею снегом породниться.
Но Бог, как видно, задремал,
Забыв перевернуть страницу.
2009 г.
Четыре огненных кота
Четыре огненных кота
На теплом шифере сарая
С листвою огненной играют –
Как грациозна суета
Кошачьих лап, когда они,
Поймав шуршащую игрушку,
Ее роняют равнодушно
И снова ловят.
И сродни
Забаве этой яркий день,
В шерстинки рыжие одетый, -
Детеныш царственного лета
И осени.
А между тем,
Устав от игрищ, улеглись
Коты рядком, застыв в дремоте,
Как будто пойманный в полете
И брошенный на крыше лист.
Но ветер кончиком хвоста
Пощекотал макушку сада,
И стали частью листопада
Четыре огненных кота.
2011г.
По воде бредёшь, как посуху...На теплом шифере сарая
С листвою огненной играют –
Как грациозна суета
Кошачьих лап, когда они,
Поймав шуршащую игрушку,
Ее роняют равнодушно
И снова ловят.
И сродни
Забаве этой яркий день,
В шерстинки рыжие одетый, -
Детеныш царственного лета
И осени.
А между тем,
Устав от игрищ, улеглись
Коты рядком, застыв в дремоте,
Как будто пойманный в полете
И брошенный на крыше лист.
Но ветер кончиком хвоста
Пощекотал макушку сада,
И стали частью листопада
Четыре огненных кота.
2011г.
По воде бредешь как посуху.
Утро – жемчуг и шафран.
А волна, не зная роздыху,
Чертит карты дальних стран.
За ее движеньем следуя,
Ищет взгляд ориентир,
Чтоб проникнуть в край неведомый –
Опыленный солнцем мир.
Там среди барханной местности
Спят пустые города,
И разрушенные крепости,
И дороги в никуда.
Но мазнет волна бедовая
Губкой пенною по дну –
И страну откроет новую,
И еще, еще одну.
Заплутаешь, и придонная
Ноги спутает трава.
Приплывут к тебе бездомные
Кучевые острова
И накроют сизым батиком
Все, что выдумал прибой, –
Золотую карту Балтики,
Не прочтенную тобой.
2011 г.
* * *
Утро – жемчуг и шафран.
А волна, не зная роздыху,
Чертит карты дальних стран.
За ее движеньем следуя,
Ищет взгляд ориентир,
Чтоб проникнуть в край неведомый –
Опыленный солнцем мир.
Там среди барханной местности
Спят пустые города,
И разрушенные крепости,
И дороги в никуда.
Но мазнет волна бедовая
Губкой пенною по дну –
И страну откроет новую,
И еще, еще одну.
Заплутаешь, и придонная
Ноги спутает трава.
Приплывут к тебе бездомные
Кучевые острова
И накроют сизым батиком
Все, что выдумал прибой, –
Золотую карту Балтики,
Не прочтенную тобой.
2011 г.
* * *
Опять мой край меня встречает
Поклоном ели вековой,
Крутой заваркой иван-чая
И самобранкой луговой.
То молоком, то медом брызжет,
То пряник даст, то леденец.
А город ближе, ближе, ближе,
И скоро пиршеству конец.
Дурной выказывая норов,
Он привечает чужаков
Высокомерием заборов
И сонной скрытностью домов.
Он скуп на братские пирушки
И мне – видать, не дорогА -
Выносит, словно побирушке,
Кусок сухого пирога.
Приму без ропота, но все же
Взгляну назад – в просторы дня,
Где в простодушном придорожье
Столы накрыты для меня.
2011 г.
Поклоном ели вековой,
Крутой заваркой иван-чая
И самобранкой луговой.
То молоком, то медом брызжет,
То пряник даст, то леденец.
А город ближе, ближе, ближе,
И скоро пиршеству конец.
Дурной выказывая норов,
Он привечает чужаков
Высокомерием заборов
И сонной скрытностью домов.
Он скуп на братские пирушки
И мне – видать, не дорогА -
Выносит, словно побирушке,
Кусок сухого пирога.
Приму без ропота, но все же
Взгляну назад – в просторы дня,
Где в простодушном придорожье
Столы накрыты для меня.
2011 г.