И в помощь вам - прекрасная музыка композитора Игоря Корнелюка к фильму Г.Бортко "Мастер и Маргарита".
ДОМ МАСТЕРА
Небольшой деревянный дом под номером 9, в Мансуровском переулке, построенный в середине ХIХ века, больше известен нам как «дом Мастера» из романа Мастер и Маргарита.
Дом принадлежал братьям Топлёниновым. Сергей был художником-декоратором, Владимир — актером. С 1926 года в доме снимал комнаты драматург Сергей Ермолинский – друг Булгакова. Тогда же частым гостем этого дома становится Булгаков, он любил этот дом и часто оставался в нем ночевать – зимой здесь тихо потрескивала печь,
а в мае, у самых окно цвела сирень. Иногда он работал здесь при свечах, совсем как его Мастер. Со двора несколько ступенек вели в маленькие полуподвальные комнаты с печкой, там же в крохотной передней стоял фарфоровый умывальник – особая гордость хозяев. Именно в этом полуподвале работал писатель. Михаил Афанасьевич одному из первых – Сергею - прочитал свой
роман. "Так это ты наш подвал описал?" - изумился хозяин.
"Тс-с!" - улыбнулся Булгаков и поднес к губам палец. Один из самых значимых фрагментов булгаковского «Мастера и
Маргариты» – описание жилища Мастера. Обстановка была списана практически с натуры. «Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна, и сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени». В романе: ...и нанял у застройщика в переулке близ Арбата две комнаты
в подвале маленького домика в садике. Службу в музее бросил и начал сочинять
роман о Понтии Пилате. — Ах, это был золотой век! — блестя глазами, шептал
рассказчик. — Совершенно отдельная квартирка, и еще передняя, и в ней раковина
с водой, — почему-то особенно горделиво подчеркнул он, — маленькие оконца над
самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырех шагах, под забором,
сирень, липа и клен. Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь
черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь!
Но внезапно наступила весна, и сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а
потом одевающиеся в зелень кусты сирени. И вот тогда-то, прошлою весной,
случилось нечто гораздо более восхитительное, чем получение ста тысяч рублей. А
это, согласитесь, громадная сумма денег! — Это верно, — признал внимательно слушающий Иван. — Я открыл оконца и сидел во второй, совсем малюсенькой
комнате, — гость стал отмеривать руками, — так... вот — диван, а напротив
другой диван, а между ними столик, и на нем прекрасная ночная лампа, а к окошку
ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате — громадная
комната, четырнадцать метров, — книги, книги и печка. Ах, какая у меня была
обстановка! Необыкновенно пахнет сирень! И голова моя становилась легкой от
утомления, и Пилат летел к концу... 
Далее путь наш лежит в дом скорби, где соседом Ивана Бездомного был он - Мастер...
КЛИНИКА СТРАВИНСКОГО 
Именно сюда привезли связанного полотенцами Ивана,
сделавшегося буйным. Расположена была клиника в прекрасном старом парке около реки, на противоположном берегу которой "красовался веселый сосновый бор". Может быть, и у нее есть реальный аналог? Посмотрим, чем мы
располагаем. Во-первых, это за чертой старой Москвы; во-вторых, оттуда можно было уехать на троллейбусе; в-третьих, река; в-четвертых, сосновый бор;
в-пятых, старый парк; в-шестых, балкон; в-седьмых, лечебное учреждение должно быть
знаменитым; в-восьмых, место расположения - в районе Ленинградского шоссе;
Похоже, что для поисков признаков достаточно.
Возьмем теперь довоенные справочники лечебных учреждений, справочник улиц Москвы, транспортные справочники и схемы города. Составим список больниц и клиник, находившихся тогда за чертой города в районе Ленинградского шоссе.
Знаете, сколько получилось? Сорок две. Теперь отбросим те, что далеко от воды.
Осталось тридцать три.
Из тридцати трех лечебных заведений только одно оказалось на берегу реки
напротив соснового бора. Это была Химкинская городская больница № 1 на Правобережной
улице, дом 6а.
Теперь сверим другие приметы, и в первую очередь - троллейбус. Тогда в Москве
было только пятнадцать троллейбусных маршрутов. Единственный подходящий маршрут
- № 6: "Охотный ряд - Никольская больница". Его конечная остановка -
следующая после Северного порта, а отсюда до предполагаемой клиники
Стравинского километра два, то есть минут пятнадцать пешком. Что ж, вполне
приемлемо. Расположена больница во внушительных размеров особняке с прекрасным,
но запущенным старым парком. Раньше здесь помещался первоклассный санаторий с
хорошим оборудованием и лучшими специалистами. Достаточно сказать, что согласно
мемориальной доске на фасаде здесь дважды был В. И. Ленин. Знал ли это место
Булгаков? Связано ли с ним что-нибудь?
Существует, правда, версия, что клиника Стравинского - нынешняя больница МПС на
Волоколамском шоссе. В связи с этим следует указать на архивные редакции
"Мастера и Маргариты", где клиника Стравинского описана еще в конце
20-х годов, т. е. за несколько лет до начала строительства больницы МПС. В романе: — Доброе утро! Иван не ответил, так как счел это приветствие в данных
условиях неуместным. В самом деле, засадили здорового человека в лечебницу, да
еще делают вид, что это так и нужно! Женщина же тем временем, не теряя благодушного выражения
лица, при помощи одного нажима кнопки, увела штору вверх, и в комнату через
широкопетлистую и легкую решетку, доходящую до самого пола, хлынуло солнце. За
решеткой открылся балкон, за ним берег извивающейся реки и на другом ее берегу
— веселый сосновый бор. — Пожалуйте ванну брать, — пригласила женщина, и под руками
ее раздвинулась внутренняя стена, за которой оказалось ванное отделение и
прекрасно оборудованная уборная. Иван, хоть и решил с женщиной не разговаривать, не удержался
и, видя, как вода хлещет в ванну широкой струей из сияющего крана, сказал с
иронией: — Ишь ты! Как в «Метрополе»! — О нет, — с гордостью ответила женщина, — гораздо лучше.
Такого оборудования нет нигде и за границей. Ученые и врачи специально
приезжают осматривать нашу клинику. У нас каждый день интуристы бывают.
Но, всё когда-нибудь заканчивается... И печальные события эти тоже закончились. И вы, конечно, прекрасно помните, как... Впрочем, вот этот эпизод.. нельзя не улыбнуться, вспоминая его.
ТОРГСИН
"Торгсин” - это сокращение от словосочетания "торговля с
иностранцами". Для иностранцев и совграждан, которые могли обменять,
скажем, драгоценности, получить боны и на эти боны закупить дефицит.
Дом, где первый этаж занимал крупнейший московский Торгсин, появился после революции, его строили с 1928-го по 1933 год (архитекторы В. Маят и В. Олтаржевский) с элементами конструктивизма. Торгсин располагался в светлых залах нынешнего гастронома № 2 на углу Арбата, д. 54/2, что хорошо видно на довоенном снимке этого огромного для тех времен здания В романе: -- Прекрасный магазин! Очень, очень хороший магазин! Публика от прилавков обернулась и почему-то с изумлением поглядела на говорившего, хотя хвалить магазин у того были все основания. Сотни штук ситцу богатейших расцветок виднелись в полочных клетках. За ними громоздились миткали и шифоны и сукна фрачные. В перспективу уходили целые штабеля коробок с обувью, и несколько гражданок сидели на низеньких стульчиках, имея правую ногу в старой, потрепанной туфле, а левую -- в новой сверкающей лодочке, которой они и топали озабоченно в коврик. Где-то в глубине за углом пели и играли патефоны. Но, минуя все эти прелести, Коровьев и Бегемот направились прямо к стыку гастрономического и кондитерского отделений. Здесь было очень просторно, гражданки в платочках и беретиках не напирали на прилавки, как в ситцевом отделении. Низенький, совершенно квадратный человек, бритый до синевы, в роговых очках, в новенькой шляпе, не измятой и без подтеков на ленте, в сиреневом пальто и лайковых рыжих перчатках, стоял у прилавка и что-то повелительно мычал. Продавец в чистом белом халате и синей шапочке обслуживал сиреневого клиента. Острейшим ножом, очень похожим на нож, украденный Левием Матвеем, он снимал с жирной плачущей розовой лососины ее похожую на змеиную с серебристым отливом шкуру.
Что произошло дальше, вы помните.
И помните, что за всем эти наблюдал с крыши здания, самого красивого в Москве, Воланд.
Дом с каменной
террасой в романе «одно из самых красивых зданий в Москве» - ДОМ ПАШКОВА 
По мнению многих булгаковедов, автор в романе имел в виду Дом Пашкова, один из немногих высоких домов того времени, так как действительно сразу же после
своей постройки Пашков дом стал достопримечательностью Москвы и на протяжении многих лет вызывал удивление и считался одним из самых красивых и высоких зданий столицы. Владельцами здания были П. Е. Пашков, по фамилии которого
особняк получил свое прозвище, но уже в начале XIX века здание находилось в запустении. В 1839 году дом был приобретен у наследников Пашкова казной для Московского Университета. В 1843 году здесь разместился Дворянский институт, преобразованный из Университетского Благородного пансиона, позже пансион был превращен в 4-ю городскую гимназию (с 1852 года). В 1861 году здание было передано для хранения коллекций и библиотеки Румянцевского музея. В 1921 году, в связи с поступлением в музей после революции более четырёхсот
личных библиотек, реквизированных властью, все отделы музея были выведены из Пашкова дома. В нём осталась только библиотека музея, переименованная и преобразованная в знаменитую Публичную библиотеку СССР им. В. И. Ленина, здание было отведено под отдел редких рукописей. В
настоящее время Пашков дом входит в комплекс зданий библиотеки, но несколько десятилетий не использовался, так как там постоянно производился ремонт, который начался в 1988 году и закончился только в 2007 году. В данный момент в правом флигеле Пашкова дома расположен отдел рукописей, в левом — нотно-музыкальный отдел, открывшиеся для читателей в апреле 2009 года. В романе: На закате солнца высоко над городом на каменной террасе
одного из самых красивых зданий в Москве, здания, построенного около
полутораста лет назад, находились двое: Воланд и Азазелло. Они не были видны
снизу, с улицы, так как их закрывала от ненужных взоров балюстрада с гипсовыми
вазами и гипсовыми цветами. Но им город был виден почти до самых краев. Воланд сидел на складном табурете, одетый в черную свою
сутану. Его длинная и широкая шпага была воткнута между двумя рассекшимися
плитами террасы вертикально, так что получились солнечные часы. Тень шпаги
медленно и неуклонно удлинялась, подползая к черным туфлям на ногах сатаны.
Положив острый подбородок на кулак, скорчившись на табурете и поджав одну ногу
под себя, Воланд не отрываясь смотрел на необъятное сборище дворцов, гигантских
домов и маленьких, обреченных на слом лачуг. Азазелло, расставшись со своим современным нарядом, то есть
пиджаком, котелком, лакированными туфлями, одетый, как и Воланд, в черное,
неподвижно стоял невдалеке от своего повелителя, так же как и он не спуская
глаз с города. Воланд заговорил: — Какой интересный город, не правда ли? Азазелло шевельнулся и ответил почтительно: — Мессир, мне больше нравится Рим! — Да, это дело вкуса, — ответил Воланд. Через некоторое время опять раздался его голос: — А отчего этот дым там, на бульваре? — Это горит Грибоедов, — ответил Азазелло. — Надо полагать, что это неразлучная парочка, Коровьев и
Бегемот, побывала там? — В этом нет никакого сомнения, мессир. Опять наступило молчание, и оба находящиеся на террасе
глядели, как в окнах, повернутых на запад, в верхних этажах громад зажигалось
изломанное ослепительное солнце.
И это место знакомо многим из вас... ВОРОБЬЁВЫ ГОРЫ 
По старинному преданию Москва стоит на семи холмах: "Первый
холм есть Кремль и Китай-город, коего возвышенная точка занята ИваномВеликим;
второй обширнейший заключает в себя Мясницкую и Сретенскую части и даже
несколько Яузской; третий холм - Тверская, простирающаяся от Трубы до Пресни;
четвертый - Три горы; пятый - Швивая горка; шестой - Лефортовский, наконец -
седьмой - безымянный - на правом берегу Москвы-реки вал, где Нескучное, коего
продолжение составляют Воробьевы горы". Но о московских холмах начали
упоминать лишь с конца XV века, когда о Москве заговорили как о Третьем Риме. Почему горы «Воробьёвы»? Есть три версии. По одной —
родоначальником названия было село Воробьёво. По другой версии, горы (и
село) стали так именовать, потому что здесь, на «городской крыше»,
селились когда-то бесчисленные московские воробьи. А ещё по одной
версии, название появилось после того, как в старинной церкви (вон
она — по правую от вас руку, если вы, разумеется, ещё смотрите
на Воробьёвы горы «снизу вверх») служил поп по прозвищу Воробей. Кто
знает? А потом долгие годы горы эти назывались Ленинскими. В романе:
Грозу унесло без следа, и, аркой перекинувшись через всю Москву, стояла в небе
разноцветная радуга, пила воду из Москвы-реки. На высоте, на холме, между двумя
рощами виднелись три темных силуэта. Воланд, Коровьев и Бегемот сидели на
черных конях в седлах, глядя на раскинувшийся за рекою город с ломаным солнцем,
сверкающим в тысячах окон, обращенных на запад, на пряничные башни девичьего
монастыря.
В воздухе зашумело, и Азазелло, у которого в черном хвосте его плаща летели
мастер и Маргарита, опустился вместе с ними возле группы дожидающихся.
— Пришлось мне вас побеспокоить, Маргарита Николаевна и мастер, — заговорил
Воланд после некоторого молчания, — но вы не будьте на меня в претензии. Не
думаю, чтоб вы об этом пожалели. Ну, что же, — обратился он к одному мастеру, —
попрощайтесь с городом. Нам пора, — Воланд указал рукою в черной перчатке с раструбом
туда, где бесчисленные солнца плавили стекло за рекою, где над этими солнцами
стоял туман, дым, пар раскаленного за день города.
Мастер выбросился из седла, покинул сидящих и побежал к обрыву холма. Черный
плащ тащился за ним по земле. Мастер стал смотреть на город. В первые мгновения
к сердцу подкралась щемящая грусть, но очень быстро она сменилась сладковатой
тревогой, бродячим цыганским волнением.
— Навсегда! Это надо осмыслить, — прошептал мастер и лизнул сухие,
растрескавшиеся губы. Он стал прислушиваться и точно отмечать все, что
происходит в его душе. Его волнение перешло, как ему показалось, в чувство
горькой обиды. Но та была нестойкой, пропала и почему-то сменилась горделивым
равнодушием, а оно — предчувствием постоянного покоя.
Вот и подошла к концу наша прогулка по следам Мастера. Впрочем, мы ещё не заглянули в Обуховский переулок, не прошлись вместе с Зиночкой по сверкающему "Мюру и Мерелизу"...
Обещаю вам, что это произойдёт в самое ближайшее время. А мне остаётся только поблагодарить почитателей таланта Мастера - за фотографии Москвы старой и новой. За интереснейшую и редкую информацию, без которой наша прогулка не состоялась бы, за бережное отношение к памяти Мастера создателей сайта http://www.bulgakov.ru
Уж они-то ни в коем случае не сомневаются, что он - Мастер. Как и мы.
А Diligans, как всегда, не прощается с вами.
До следующих встреч, дорогие друзья. До следующей остановки.
P.S. По эти ссылкам вы сможете попасть на сайты, где очень много информации о писателе: фотографии, биографические и библиографические подробности и т.п. Дом-музей Булгакова в Киеве http://bulgakov.org.ua
Московский Государственный музей М.А.Булгакова
http://www.bulgakovmuseum.ru
Булгаковская энциклопедия http://www.bulgakov.ru
Он-лайн библиотека произведений Булгакова http://www.masterimargarita.com
| 
