Бывают дни, когда наши самые нелепые желания исполняются.

На земле копошились люди. С высоты они казались  малюсенькими, словно мураши.

На уютном облаке сидели два ангела и рассуждали:

– Неужели нельзя отменить заказ?

– Ты же знаешь, что  нет.

–  Как она хороша! Как  жаль, что всё это должно случиться именно с ней.

Ангел уронил слезу.  Она пролетела сквозь все слои, прожигая бетонные перекрытия. Маша проснулась от острой боли и непонятной тревоги:  по телу разливалась  грусть,  способная  затопить весь мир и  близлежащие планеты.

Что это? Отчего?

Маша погладила живот, успокаивая малыша, - он проснулся, и она почувствовала его волнение.

Её будто обесточили.  На ватных ногах она поплелась на кухню –   выпить чаю. Тревога не проходила;  возникло странное ощущение, что из сердца вырвали кусок, но оно продолжает биться.

Страх стучался в грудь, и Маша неистово сопротивлялась этому безотчётному страху. Колесо жизни крутилось: Ангелы уже спустились, и она чувствовала их присутствие –   в глубине сознания все происходящее с ней стало понятным. Но крохотная надежда, спутница людей, ещё теплилась, правда, её огонёк был слабым-слабым, едва различимым…

Ангел вздохнул, и она, почувствовав холодный ветерок у  виска, оглянулась по сторонам: окно закрыто, откуда сквозняк?

И тут прозвучал звонок.

– Маш, тут такое дело, Пашка немного упал…

Бег мыслей как в замедленном показе: «Нет… Этого не может быть…  Он не должен был прыгать.  Он поехал  снимать ребят на видео».

А трубка говорила, говорила…

– Понимаешь, Санек уже напрыгался и предложил один прыжок Пашке, а ты знаешь, как Пашка любит небо…Он  согласился. Всего-то один прыжок… Алло! Маш! Ты слышишь?!

 Маша слышала, но хотела не слышать. Слова застряли где-то глубоко в ней –  она не могла даже  издать стон.

–  Сейчас к тебе приедет Аня,  – волновались на том конце провода,– Маш, ну скажи хоть что-то…

Ангелы тихонько обсуждали происходящее:

–  У Паши крепкий организм, надо бы…. задержать врачей.

Усугубляя ситуацию на Земле, перевернули переполненную маршрутку, и все неотложки отправились к месту происшествия. К Пашке скорая приехала только через два часа.

…Маша рвалась в его палату, но во врача вселился дух противоречия. На все уговоры она твердила:

–  Нет, вам туда нельзя.

А Маша верила, что если сейчас она скажет  Пашке, как она его Любит, – он вернётся!  Вернётся к ней, чтобы…  жить.

Ангелы тоже знали об этом, и позаботились, чтобы её не впустили в палату…

 Душа, выскользнув из тела,  поднялась  и присела на край облака рядом с ангелами.

– Здравствуй, Павел, – беззвучно произнесли Ангелы.

Душа ответила на приветствие, и  они вместе стали смотреть вниз, на Землю.  Там, в приемном покое сидела Маша, и по её щекам текли тихие-тихие слёзы…

– Скоро ты к ней вернёшься. Ты будешь смешным, беззубым, крошечным. Она будет носить тебя на руках, кормить грудью, учить сидеть, стоять, читать… Ты же хотел быть её малышом, помнишь?

– Так неужели всё это произошло для того, чтобы я стал ребенком? Её ребёнком?!

–  Бывают мгновения, когда самые нелепые желания сразу попадают на небо. Мириады невидимых нитей соединяются, и возникает световая вспышка, а ты –  в её центре, и твоя мысль достигает мастерской. Мысль входит в святая святых созидания и…

– А если бы я не пожелал этого, что было бы с малышом?

– Мир душ богат.

На Земле засуетились. Маше стало плохо, к ней подбежали люди. Кто-то уже звал врача…  Душу стало безудержно тянуть вниз.

Ангел поцеловал Душу Павла:

– Тебе пора. Помни о силе желаний. И о том, что ты –  создатель своего мира.

          А несколько часов спустя, в палате  раздался громкий крик младенца. Акушерка подняла его повыше и показала заплаканной Маше.

– Мамочка, я вас поздравляю, у вас родился чудесный сын.

 Анекдот

В общественном транспорте интеллигент передаёт деньги за  проезд и обращается к рядом стоящему громиле:

 -Не будете ли вы, так любезны, передать  на билет?

Громила оборачивается, осматривает с ног до головы говорящего, затем спрашивает:

 – Ты, чё,  интеллигент хренов?

 На что интеллигент  отвечает:

 - Отнюдь, я такое же быдло как и вы.

На днях я стала невольным свидетелем сварки двух представителей охранно-стояночной системы. Что они не поделили –  не суть важно, важно то, как излагал свои мысли один из них, пытаясь донести до оппонента, то, что он желает с ним сделать и как. Он был зол и хлестал словами. Приблизительно, это звучало так: «Ты дождёшься, и я тебя от пи-и-и-и….»

Мат резал слух, я съежилась, но ничего не сказала,  но несколько дней не могла отогнать от себя эту неприятную ситуацию. Причина проста, –  я не должна была молчать, позволяя грубости свободно двигаться в пространстве.

Моя несказанная речь:

« Молодой человек, этим словом, кратким и ёмким, вы выразили своё желание нанести тяжкие  телесные повреждения объекту, вызвавшему у вас раздражение. Возможно, вы не затратили на это столько слов, сколько я. Но, если бы вы знали, что, хотя и продолжаете, как ни в чём не бывало, стоять на асфальте, ваше астральное тело сейчас находится  под вами, в пятиметровой огненной воронке, отдаляя вас от Бога;  захотелось бы вам ещё раз произнести это слово? К сожалению, я не могу предоставить вам доказательств мною сказанного прямо сейчас.

Николай Константинович Рерих сказал: « Религия не выполнила свою задачу, время за наукой».

Так вот, наука уже умеет фотографировать ауру, и ни для кого не секрет, что вокруг человека есть семислойное радужное свечение яйцевидной формы. Вынуждена огорчить вас, молодой человек:  если вы сейчас сфотографируете свою ауру, то свечение будет темное, тусклое, мутное, -  грязных оттенков. И вы поймёте, сколь ошибались, излагая свою позицию матом».

Это я хотела сказать, но промолчала. 

Пытаясь успокоить меня, пословицы пшеном посыпались из ячеек памяти: «В борьбе со злом, добро пачкается», «На чужой роток, не накинешь платок» …  у нас много таких пословиц, позволяющих отсидеться в кустах.

Но совесть не усыпляется мудростью народа и сообщает, извлекая из тех же ячеек памяти: Иисус из Назарета не молчал, он  выгнал  торгующих из храма. Молчание, конечно –  золото, но «слитки» таких молчаний отягощают нашу жизнь бездействием, делая рабами ситуаций.

Недавно я была в деревне –  захотелось настоящего парного молока, свежесорванного яблочка, птичьего пения….  Так вот там, дети в возрасте от шести до двенадцати лет, играющие мило в футбол под открытым небом, у старого полуразрушенного колодца,  на фоне полей и гривастых лошадей, изредка вставляют в матерную речь слова. Та же картина в школах, и нет разницы, это элит-класс гимназий и лицеев или общий вагон-загон обычной районной школы.

Мне приходилось слышать такие высказывания: «… Мол, матерная речь –  часть нашей культуры!»

 А что, мат –  это культура?

……………………………………………………………………………………………

Вот здесь и можно было бы закончить повествование, оставляя вопрос открытым,  приглашая читателя к размышлению. В глубине сознания я верила, что все должны ответить: «Нет! Мат не может быть культурой!» И каково же было моё удивление, когда редактор задал мне вопрос: 

 -  А что ты будешь говорить, если человек ответит: «Да!»

Вот это ход! Вот это рокировка пешки в дамку!

 И действительно, мелодия мата, звучащая то тут, то там, показывает нам, как ёмко бывает одно слово, способное выразить как максимальный негатив, так и пик позитива. Увы, мат – часть нашей языковой истории, а следовательно, и культурная «ценность». Такого поворота мысли я не ожидала…

Ай да редактор, ай да сукин сын!