Вхожу в его поэзию, как в воду – осторожно, определяя для себя вкус этой воды ( по привычке) и спрашивая себя же : как мне здесь?

Прислушиваюсь…

Понимаю, что неуютно,  ветрено, тревожно, но… узнаваемо и просторно.

      В стихах-монологах, в стихах-зарисовках, в стихах-размышлениях, которые кстати, отличаются великолепно выстроенной ритмикой, размерностью, даже там, где  разорванный ритм тахикардичен, я вижу наш мир, я узнаю его.

 Здесь горечь, граничащая с безысходностью, нередко сминающая эту грань. Здесь трагизм, исполненный, тем не менее, надежды: в этом лаконичном до боли прочерке между двумя датами нелегко усмотреть смысл, – только поэту под силу бросить вызов  отрезку «из пункта А в пункт В»....И только поэту по силам осмыслить этот «отрезок». И ещё тем, кто пригубит тёмную влагу строки…

Таково «Обращение к жизни» Сергея Нежинского.

Образы Сергея  метафоричны неожиданно, но различимо, осознанно: «…заломлены за спину руки, словно за поворот тротуар…»,

«…горят золотые затрещины на чахоточных лицах берёз…». Это можно увидеть, только прочувствовав кожей пространство, которое « …мнётся как листок, и мнится, что лица движутся как будто поезда…».

Пронзительно-лирична уводящая к истокам, к тому началу, которое дремлет в каждом из нас, которому суждено проснуться, освободиться ото сна –  «Скифская песня сестре»:

«Плутая по недрам столичных бедламов,

Оглохших от грохота ног,

Слышишь ли ты, как сквозь время нас манит,

Мглистый пастуший рожок?»

Удивительно тих и исполнен горней синевы его сад, что «…отброшен в эфир стеклянный…», где осязается и «… нагота черёмух…» и «…задумчивость в гостиной и тихий блеск на образах...»

« Тишины добиваюсь, как женщины…» едва ли не здесь кроется разгадка наших несоответствий, наших непониманий: слишком многословны, слишком шумны. Чтобы тебя услышали, приходится кричать. Пока кричишь ты – до тебя докричаться невозможно…   Кричим и… всё равно – не слышим…

Может быть, для того чтобы услышать, нам просто необходимо погружение в тревогу тёмной, чистой  воды, где «…стекло и дым зачатье и стезя…

..тоска и жимолость бумага и невинность…».

И откроется тогда, что:

 «…сумерки вокруг звенят сторожевые,

Тут ветра тихий гуд срывается на плач,

И, словно паруса, туманы неживые

Спускаются с дерев, как  с корабельных мачт…»

И постигается бесконечность и глубина того самого прочерка меж двух дат, имя которому… жизнь.