ВЕРА ЗУБАРЕВА
* * *
Холодный Christmas брезжит вдалеке.
Взрываются дыханья нараспашку,
И держит ветка в скрюченной руке
Нескапнувшую каплю, как стекляшку.
Застывший воздух, будто полимер,
Чьи звенья составляют зданья, люди,
Ползет на юг,
Проклюнувшись из сфер
Циклона.
Приготовившись к простуде,
Краснеют неба влажные белки,
И на стволах ажурные чулки
Натянуты насмешливо и гладко —
В ответ на выражение тоски
И мнительности
Высшего порядка.
* * *
…А в глубине — зима,
Дремучая, как елка,
Где на ветвях шары
Качает завируха,
И если не мигать,
Их сделается столько,
Что всех пересчитать
Уже не хватит духа.
А на ветвях шары —
Крутящиеся земли,
Облитые стеклом
Лиловых океанов.
И кто на них живет,
И хорошо,
И всем ли —
Уже вопрос иных,
Второстепенных планов.
Дающее толчок возникновенью вьюги
Качание шаров —
Вот это основное.
Как образ бытия — полифония фуги
С подвижных голосов
Магической кривою.
* * *
Морозный день.
Повален навзничь
Жук, недоползший до тепла.
Застыл хрусталь его крыла,
И отодвинут только на ночь
Год от последнего числа.
Успеть всему сказать: «Прощай!»,
Успеть заметить дальнозорко:
Блестит исклеванная корка,
Лоснится лужа, как лишай,
На вмятом черепе пригорка.
Как будто мир идет на спад —
Так мелочи к нему припали.
И посвящен до ночи взгляд
Не целостности, но детали.
* * *
Эх, нет бумаги, нет бумаги…
Мультфильм «Снежная Королева»
Звонят или показалось? Снимаю трубку.
Молчание. Снег посыпал из тучи.
Это ты звонил? Подставляю руку.
Тают обрывки. Письмо получено.
Эх, нет бумаги, нет бумаги, Старая Финка!..
Туча явно ошиблась адресом.
Эта сказка зачитана уже до конфликта
Между мной и Андерсеном.
Намело. Ничего не видать от ветра.
Я и снег в кромешном безлюдье.
Мчится, мчится безумная Герда.
В доме — как в юрте.
Всё банально в этой нехитрой сказке.
Кай от Герды с другой умчался.
Эх, нет бумаги, нет бумаги для новой развязки!
Ту, что сказочник подарил на счастье,
Унесло метелью. И листает ветер
Пустые страницы. И стекленеет
Рыба с надписью: «Помоги Герде».
Кто ей поможет! Кругом — метели.
Книга покоится под вечною мерзлотою.
Небо мечется в северных всполохах.
Сны о вечности… Он ушёл за тою…
Два осколка застряли в нём… Два осколка…
Завывает, как нескончаемые поминки.
Мчится Герда. Лучше ей не перечить.
Пусть уводит его, Старая Финка!
Всё равно он украдкою сложит «вечность».
* * *
Я гладила зверя лесного.
Смещалась луна с оси.
Ныл воздух на грани раскола.
Мы оба сбились с пути.
Край ночи был косо оторван
От освещенной черты.
Как с забинтованным горлом,
Стояли в снегу кусты.
Зверь нервно ходил полукругом,
И снег закипал, как пунш.
Я решилась стать ему другом
И делить с ним дикость и глушь.
Я шепнула, будто к железу,
Примерзая к воздуху ртом:
«Покажи мне дорогу к лесу!»
Он взглянул сквозь зрачков завесу:
«Покажи мне дорогу в дом!»
* * *
Уже все звёзды снегом занесло.
Белеют строго памятники улиц.
В календаре последнее число
Так и осталось. Всё, что после — сдулось.
Не дышит больше время на часах,
И бьются облака в стеклянной сфере.
На половине день, застряв, иссяк,
И мысль застыла на полупотере.
Царит окоченевшее «почти».
Так обрывает смерть на полуслоге.
И ты замрёшь ко мне на полпути.
И я замру к тебе на полдороге.
* * *
Это не ты,
Это я в твоём облике сама себе снюсь
Там у входа,
Где даты жизни скрестили копья, как стражи.
— Это — к снегу, — бормочет мне опыт,
И множится грусть,
И растут облака,
И становится небо многоэтажным.
В каждом слое
Скрываются чьи-то черты.
Я на блоки небес натыкаюсь в кромешном безлунье.
— Это — к снегу, — шепчу твоим голосом, будто бы ты
Мне и вправду явился, а не выплакан был накануне.
Снятся души в преддверье снегов,
Как актёру — игра
На зеркальных подмостках,
Где всё лишь его лицедейство.
Ночь сегодня — длиннее, чем солнце вчера.
Сны даны, чтоб во тьме удержать равновесье.
Что без них?
Ограниченней жизнь, безграничнее смерть,
Запредельность — лишь химия облачной стужи.
В твердь земную врастает небесная твердь,
И чем дальше от мира бессмертных, тем глубже.
Бог ушёл со страницы…
Зачем ты Его опроверг?
Кто теперь надо мной и тобой в этом небе бумажном?
Кто с вершины грядёт? Только — снег. Только снег.
Надо мной и тобой.
И над каждым и каждым.
* * *
Там город за окном — обледеневший, чёрный,
Как пращур городов цветущих и живых.
Зачёркивает тьму
Над тяжкой снежной кроной
Искрящих проводов молниеносный штрих.
Я слушаю, как всё
Ломается и стонет,
Как будто стала смерть
Немыслимым трудом,
Как будто город — миф,
А ночь — рубеж историй,
А свитком буду я,
А манускриптом — дом.
Скрипит какой-то ствол,
Отторгнутый корнями.
Он пал — как человек,
Хотя и рос — как ствол.
И что за новый смысл
Открылся в этой драме?
И был ли в этом смысл,
Иль только — произвол?
* * *
Новый год подступает ко мне.
Словно к горлу колючий комок.
И со мною почти наравне
Опечален Рождественский Бог.
Никакого не нужно тепла.
Никакого не нужно стола.
Если б мне хоть немного свободы,
Я б в лесу эту ночь проспала
Среди белых гигантских ветвей
Или, может быть, возле корней,
Как медведица или как птица.
Это было бы лесу видней.
А на утро пришла бы к тебе —
Ничего б не случилось со мной.
И опять, как ни в чём не бывало,
Я бы стала твоею женой.
* * *
И взметнётся висок, и замрёт небосвод,
И закончится день и третий, и пятый,
И просыплется снег, и разгладится в лёд.
Ни следов от земли — только белые пятна.
Это зимней вселенной надлом-перелом,
Это выход тепла за его же пределы,
Это память о чём-то былом-небылом,
Что ушло, и остались одни лишь пробелы.
Это что-то ещё — замиранье, отбой,
Торжество средоточия вечных вопросов.
Это то, что не ты. Это то, что с тобой —
Переход в неподвижность
Из снежных заносов.
* * *
Людмиле Шарга
У нас метель...
Из переписки
Как я хочу в твою метель!
Там то ли вьётся, то ли снится
Разорванная в снег страница —
Раздумья облачных недель…
Здесь — только лампа и луна
Во всём большом квадрате ночи.
Я думаю, что я одна,
Ты думаешь, что ты одна,
И сумма наших одиночеств
Кому-то третьему видна.
А улица стремится вверх…
А может быть, мы просто смотрим
Туда. И скрытых звёзд акроним
Приходит к нам сквозь ночь и снег.
И сумма одиночеств — в нём,
И жизнь, что скачет по синкопам.
И думаем мы об одном,
И смотрит в вечность астроном
Несовершенным телескопом.
Доктор филологических наук Пенсильванского университета. Автор 16 книг (поэзия, проза, монографии). Лауреат муниципальной премии им. Константина Паустовского, первый лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной и других международных литературных премий. Публикации в «Вопросах литературы», «Зарубежных записках», «Неве», «Новом мире», «Новом журнале», «Новой юности», «Посеве» и др. Главный редактор журнала «Гостиная», президент литобъединения ОРЛИТА. Преподаёт в Пенсильванском университете искусство принятия решений в литературе, кино и шахматах. Пишет и публикуется на русском и английском языках.
.
|