ЛЮДМИЛА ШАРГА. МЕЖМИРЬЕ. МАРИНА...
| 08.10.2013, 12:15 | |
 МАРИНА ЦВЕТАЕВА РИСУНОК АРИАДНЫ ЭФРОН ЛЮДМИЛА ШАРГА МЕЖМИРЬЕ. МАРИНА... Я не хочу умереть. Я хочу не быть. Марина Цветаева реки текущие вспять люди зовут зеркалами заглядывают туда чтобы себя увидеть а видят лишь отражения живущие странной жизнью и охотно им верят... просто они забыли чтобы себя увидеть в себя и нужно глядеться и там же – в себе – однажды можно увидеть Бога люди – большие дети доверчивы и наивны "по образу и подобию" созданные когда-то бродят в подлунном мире отчаявшись одиноко… на небеса уповают и носят в себе спасение невыносимо больно в себя заглянуть однажды и не найти там Бога и в зеркала вернуться... ** ** ** Зажата меж двух миров: привычным и тем, ничьим – основой первооснов, причиной первопричин. В одном из них – суета, любовь и свет – во втором, а в целом: ни тут – ни там родных не сыскать сторон. А в целом: ни над – ни под, в межмирье свой крест влачу, сама себе антипод, то плачу – то хохочу, то падаю – то встаю, а в сущности – всё одно, ни в этом – ни в том «раю» забыться не суждено. Я выберу дальний свет и дольнюю суету, сто вёсен, сто зим, сто лет, а осень одну и – тут. Прочнее любых вериг соблазн «не быть», не стать… да птичий тревожный крик, запёкшийся на устах. ** ** ** Была в одном из воплощений свободной птицей, жила у скал, где из расщелин вода сочится, и вереск облаком лиловым легко вздыхает... Кому простор небес дарован – на том греха нет. Ни голубица – ни сорока – теперь не вспомнишь... но у ручья в лесу до срока расцвёл шиповник, И… девочка проснулась в доме, где плачут ветры, и, в кровь царапая ладони, сломала ветку. И вился след по разнотравью, бело и ало через без-домье и без-славье – до пьедестала. Через тарусское двуречье, через Трёхпрудный, от бирюзового колечка да в дом безлюдный, по бузине, по землянике, дождём омытой, от коктебельских сердоликов да к доломиту... Одна, одна во мгле кромешной, весь мир отринув, шла девочка… она, конечно, звалась Мариной. * Считалось, что под шиповником могут жить духи, уводившие человека на тот свет. По старым поверьям, шиповник растет на границе двух миров. ** ** ** Осень щедро расточает мимолётное тепло, день безветренный случаен, дождь прощален, взгляд печален: было лето да прошло. И уже плащом неброским скрыт изящный локоток; в папке – летние наброски: речка, роща, перекрёстки, чей-то милый шепоток… Будут летние эскизы от тоски зимой спасать от хандры и от капризов, от занятий по часам: от этюдов, экосезов, от сплошного «до-ре-ми»… Спит соседский кот облезлый под притихшими дверьми. Наступает воскресенье, значит можно до утра вспоминать… А день осенний исчезает во вчера. Там в Тарусе – на террасе самовар… душистый мёд; Летний полдень тих и ясен… Голос Тьо: « Маруся… Ася !» к чаю девочек зовёт. *Тьо - Сусанна Давыдовна Мейн. Вторая жена А.Д.Мейна - деда сестёр Цветаевых по материнской линии. ** ** ** Разрываюсь в исступленье между светом, между тенью, между снами, между явью; зеркало напротив ставлю… Там, в заброшенном зимовье, чёрный ворон в изголовье крылья чёрные расправил… я прогнать его не вправе. Нет спасения от боли… Ворон, чьей ты жаждешь крови? Чей посланник ты? Не лги мне… пробуждаюсь утром зимним в ти ши не рассвет крадётся, солнце в зеркале смеётся. За окошком белый снег, чёрный ворон… – сон во сне. И опять душа в смятенье между светом, между тенью… ** ** ** а меня – нет я даже не снюсь тебе твой город и пуст и бел хотя до зимы ещё четыре полных луны а меня – нет мой образ почти истлел есть только размытый след хотя до зимы ещё четыре тёплых дождя а меня – нет лишь имя моё живёт в безмолвии синих вод хотя до зимы ещё четыре ветра разлук а меня – нет и не было никогда был солнечный бриз удар хотя до зимы всего четыре взмаха крыла я помнится здесь жила и кем-то тебе была любимой нет-нет женой рожала твоих детей хранила тепло огня и в будничной суете забыла как звать меня стихи и страницы Вед забыла но вспыхнул свет и вот меня нет… ** ** ** Сны стали сбываться реже, а сниться – чаще, безжалостно утро режет сюжет, кричащий о том, что было когда-то давно со мною.. В межрамье – рябина, вата, и снег стеною. И весело всё и ярко, как в детской книжке, два раза в году – подарки, конфеты.. мишка.. два раза в году – поездки в Москву и к морю, а приступы боли резкой года размоют. Стерильная грязь больницы и запах хлорки, в кармашке пижамы – птицам – две хлебных корки, ракушка, листок тетрадный, где восемь строчек, написанные в парадном однажды ночью… А после пойдут погосты, кресты да храмы, дождями омытый остов, где в пояс травы, где вороны в небе кружат над тихой рощей, где ветер осенний в лужах листву полощет, где вспять уходящим водам зеркал старинных рябиновый отсвет отдан строкой Марины. . | |
| Категория: Серебряное Слово | | |
| Просмотров: 625 | Загрузок: 0 | Комментарии: 2 | |
| Всего комментариев: 2 | |
|
| |
