ГЕННАДИЙ  ШПАЛИКОВ

По московским улицам можно шагать долго – кому из нас ни приводилось делать это, напевая тихонько замечательную песенку из старого-старого, черно-белого фильма…

    Вот и я, «шагая по Москве» в очередной раз вспомнила о поэте, в чьих стихах самым невероятным образом сплелись  радость и грусть, почти обречённость.

Сколько песен написано на его стихи!

Многие, напевая их, и не знают, что автор этих удивительных стихов  –  Геннадий Шпаликов.

1 ноября 1974  года он оборвал своё земное существование.

«На цифре 37…»

Очень хочется, чтобы  о нём  помнили…

А стихи его, простые и солнечные, помнят, знают и поют.

По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.

Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.

А не то рвану по следу -
Кто меня вернет? —
И на валенках уеду
В сорок пятый год.

В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! —
Будет мама молодая
И отец живой.

              *  *  *

Людей теряют только раз,
И след, теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.

А если он уходит днем,
Он все равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернем,
Пока он площадь переходит.

Немедленно его вернем,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.

        САДОВОЕ КОЛЬЦО

Я вижу вас, я помню вас
И эту улицу ночную,
Когда повсюду свет погас,
А я по городу кочую.

Прощай, Садовое кольцо,
Я опускаюсь, опускаюсь
И на высокое крыльцо
Чужого дома поднимаюсь.

Чужие люди отворят
Чужие двери с недоверьем,
А мы отрежем и отмерим
И каждый вздох, и чуждый взгляд.

Прощай, Садовое кольцо,
Товарища родные плечи,
Я вижу строгое лицо,
Я слышу правильные речи.

А мы ни в чем не виноваты,
Мы постучались ночью к вам,
Как все бездомные солдаты,
Что просят крова по дворам.

                  * * *
Городок провинциальный,
Летняя жара,
На площадке танцевальной
Музыка с утра.

Рио–рита, рио–рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.

Ничего, что немцы в Польше,
Но сильна страна,
Через месяц — и не больше -
Кончится война.

Рио–рита, рио–рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.

       Я шагаю по Москве…

Бывает все на свете хорошо,

В чем дело, сразу не поймешь,

А просто летний дождь прошел,

Нормальный летний дождь.

Мелькнет в толпе знакомое лицо,

Веселые глаза,

А в них бежит Садовое кольцо,

А в них блестит Садовое кольцо,

И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,

И я пройти еще смогу

Соленый Тихий океан,

И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,

Пока не знаю, с кем,

Но если я по дому загрущу,

Под снегом я фиалку отыщу

И вспомню о Москве.

            * * *

Эта улица тем хороша

Удивительной этой зимою —

Независимо и не спеша

Возвращается улица к морю.

Поверну за углом — а потом

Эту синюю воду увижу.

А потом? А потом — суп с котом,

Я не знаю, что будет потом,

Но я знаю, я понял, я — выжил.

       ОСТРОВА В ОКЕАНЕ

 Я от вас отставал, острова,

И негаданно, и нечаянно, —

Не летела туда голова —

Надоевшая и печальная.

А летела она через мост,

В переулки, печали и улицы, —

Где не горе вставало в рост,

Не сутулясь и не сутуляся.

Там летела, без дела, листва,

Дом стоял, от беды перегруженный,

Я на улице этой привстал,

Слава Богу, тобой разбуженный.

                                            Октябрь 1974

                     НОЧЬ

На окошко подуешь — получится

Поцелуй, или вздох, или след,

Настроенье твое не улучшится,

Поцелую тому столько лет.

Эти оконы, зимние, синие,

Нацелованы до тебя —

Все равно они ночью красивые

До того, что во тьме ослепят.

2 января 1974

            * * *

И я вступаю, как во сне,
в летящий на закате снег.
Уже весна. Летит прощально
над миром света пелена.
Любимая удивлена,
по телефону сообщая,
что выпал снег.
Как описать его паденье?
замедленный его полет?
Да, снег идет не в наступленье,
он отступает, но идет.
Летит он, тихий, ненахальный,
иной у снега цели нет -
чтобы рукою помахали
ему, летящему, вослед.

               *  *  *

Не принимай во мне участья
И не обманывай жильем,
Поскольку улица, отчасти,
Одна — спасение мое.

Я разучил ее теченье,
Одолевая, обомлел,
Возможно, лучшего леченья
И не бывает на земле.

Пустые улицы раскручивал
Один или рука в руке,
Но ничего не помню лучшего
Ночного выхода к реке.

Когда в заброшенном проезде
Открылись вместо тупика
Большие зимние созвездья
И незамерзшая река.

Все было празднично и тихо
И в небесах и на воде.
Я днем искал подобный выход,
И не нашел его нигде.

                       * * *

Не прикидываясь, а прикидывая,
Не прикидывая ничего,
Покидаю вас и покидываю,
Дорогие мои, всего!

Все прощание - в одиночку,
Напоследок - не верещать.
Завещаю вам только дочку -
Больше нечего завещать.

                   * * *

Отпоют нас деревья, кусты,
Люди, те, что во сне не заметим,
Отпоют окружные мосты,
Или Киевский, или ветер.

Да и степь отпоет, отпоет,
И товарищи, кто поумнее,
А еще на реке пароход,
Если голос, конечно, имеет.

Басом, тенором — все мне одно,
Хорошо пароходом отпетым
Опускаться на светлое дно
В мешковину по форме одетым.

Я затем мешковину одел,
Чтобы после, на расстоянье,
Тихо всплыть по вечерней воде
И услышать свое отпеванье.

                     ***
Поэтам следует печаль,
А в жизни следует разлука.
Меня погладит по плечам
Строка твоя рукою друга.

И одиночество войдет
Приемлемым, небезутешным,
Оно как бы полком потешным
Со мной по городу пройдет.

Не говорить по вечерам
О чем-то непервостепенном,
Товарищами хвастать нам,
От суеты уединенным.

Никто из нас не Карамзин,
А был ли он, а было ль это -
Пруды и девушки вблизи,
И благосклонные поэты.

                  ***
Я к вам травою прорасту,
Попробую к вам дотянуться,
Как почка тянется к листу
Вся в ожидании проснуться.

Однажды утром зацвести,
Пока ее никто не видит,
А уж на ней роса блестит
И сохнет, если солнце выйдет.

Оно восходит каждый раз
И согревает нашу землю,
И достигает ваших глаз,
А я ему уже не внемлю.

Не приоткроет мне оно
Опущенные тяжко веки,
И обо мне грустить смешно,
Как о реальном человеке.

А я — осенняя трава,
Летящие по ветру листья,
Но мысль об этом не нова,
Принадлежит к разряду истин.

Желанье вечное гнетет,
Травой хотя бы сохраниться —
Она весною прорастет
И к жизни присоединится.

Об авторе:

Геннадий Шпаликов -  поэт, кинорежиссёр, киносценарист. Родился в семье военного инженера Федора Григорьевича Шпаликова, 6 сентября 1937 г. В июле 1955 окончил Киевское суворовское военное училище, куда был направлен в 1947 году военкоматом Ленинградского района. Там же, в суворовском училище, начал писать стихи и рассказы. С 1956 по 1961 гг. учился во ВГИКе на сценарном факультете. Первая крупная сценарная работа Шпаликова — снятый Марленом Хуциевым кинофильм «Застава Ильича». Фильм подвергся жестокой цензуре, из него был исключен ряд сцен. В ходе разбора фильма, пришедшегося на день рождения дочери, Шпаликов выступил с резкой критикой произошедшего с фильмом.

Первый брак — сценаристка Наталья Рязанцева (1959) Второй — киноактриса Инна Гулая (1962)

Дочь Дарья Шпаликова родилась 19 марта 1963 года в Москве. Повесился в доме творчества в Переделкине 1 ноября 1974 г.

Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.