ЕЛЕНА  ЛАЗАРЕВА

                  СЧАСТЬЕ МОЁ

Где же ты, где же ты, где же ты, где же ты,

Счастье моё?

Чувство победы, над страхом одержанной,

Крылья даёт.

Крепко настоянной трепетной нежностью

Плечи укрой.

Знаешь, любовь не допустит небрежности –

Станет игрой,

Если когда-нибудь мы разуверимся

В силе её…

Небо пропитано запахом вереска,

Небо поёт.

Не размыкает ладони усталые,

Держит и ждёт.

Мы разлетаемся сонными стаями,

Пахнем дождём.

Южному полюсу Северный ветрено

Письма свои

Шлёт и выводит рукой неуверенной

Имя любви.

Снятся холодные, зимние, снежные

Вещие сны,

Миру, пленённому бешеной свежестью

Нашей весны.

Оба до самых корней сумасбродные –

Можно ли так?

Снова колени и локти изодраны,

Снова летать,

И разбиваться над солнечной пропастью

И воскресать…

Небо окутано ласковой робостью,

Плачет роса.

Цепко сплетённые пальцы, пожалуйста,

Не разжимай.

Небо и море не ведают жалости…

Сводит с ума

Эта усталая, талая, шалая

Вечность-вода…

Выстрадать, высказать самое малое –

Не опоздать.

Если загнёмся в плену неизбежности –

Только вдвоём…

Где же ты, где же ты, где же ты, где же ты,

Счастье моё?

     САМОЛЁТЫ

Разлетаюсь на части,

Оживаю от счастья,

Мы невольно причастны

К самой светлой любви.

Расстаюсь неохотно,

Не люблю самолёты –

Попрошу полиглотов

Не шипеть: «Се ля ви…»

Я – усталая птица,

Что полёта боится,

Сквозь ресницы струится

Высоты синева.

И всё так же при встрече

Обнимаю покрепче,

Ошалелой картечью

Выдыхая слова.

Значит, всё ещё живы…

Небеса торопливы,

Так пугливо игривы

И нежны облака.

Самолёты беспечны,

Их покатые плечи

Прихотливая вечность

Наряжает в шелка.

Серебристая стая

Грациозно взлетает,

Атмосферу листая,

Словно чей-то дневник.

Забывается быстро

Захолустная пристань,

Где к тетради перистой

Упоённо приник

Непоседливый лучик…

Я не знаю, что лучше,

Улетая, не слушай,

Прибывая, звони.

И наполнена фляга

Исцеляющей влагой,

Но, прощаясь, не плакать

Не могу – извини…

      СУДЬБА ПОЭТА

Когда слова не для красы,

Когда печаль не для забавы,

Твоя судьба – дурная слава,

Твоя слеза – сестра росы.

Когда душа твоя горит,

И Дантов ад манит прохладой,

Иди на сцену – без бравады,

Но никому не говори

О том, куда ведут мечты,

О том, чем сердце успокоят…

Среди поэтов мы – изгои,

Среди изгоев мы – шуты.

Когда войска одной страны

Бесславно гложут кости мира,

Поэт не может быть кумиром,

Певцом единственной струны.

Когда любимое плечо –

Твоя последняя опора,

Рождают истину не споры –

Не нанимайся палачом.

Изобличая, не кори

Раба – за страх, за праздность – Бога.

Насквозь прогнившая эпоха

Сама себя приговорит.

Не будь ни чёртом, ни святым,

Не верь толпе, лихой на подкуп.

Не поливай кровавым потом

Бессмертной мудрости цветы.

Обиду в сердце не тая,

С котомкой песен за спиною

Шагай по жизни. Остальное –

Уже забота не твоя.

                   СНАЙПЕРСКОЕ

Пуля всегда права. Пуля – нежнейший враг.

Дремлет ручная смерть – власть и клеймо стрелка…

Не оскверняй металл, целься под свод ребра,

В спину стрелять не смей – пуля не даст солгать.

В этой войне за мир не победит никто –

Определён исход, схема до слёз проста.

Мы отстаём на шаг от задающих тон,

Мы приручаем птиц из параллельных стай.

Я поджигаю ночь. Опыт – не в счёт, пойми.

Станет ли слаще блажь под шоколадом лет?

Истина бьёт под дых и отрезвляет вмиг:

Снайпер стреляет в цель, киллер – стреляет вслед.

Время на раны льёт знаний грошовых йод,

Солнце чужих широт щерится свысока.

Пуля верна стволу, пуля не предаёт,

Ласку свою даря хрупким, как снег, вискам.

Только не отступай – видишь, горят мосты?

Ступни изранил в кровь серый, как пепел, наст.

Если уйдёшь, любя – вряд ли, я стану мстить,

Если сбежишь тайком – пуля рассудит нас.

Я обниму приклад, как рукоять меча,

В танце моём – тоска, в песнях – смертельный хмель.

Делай последний шаг. Ближе – и не мечтай.

Киллер ушёл на фронт. Снайпер влюбился в цель.

Губы – как будто шрам на восковом лице.

Что ты стоишь? Целуй! Глубже – до самых недр!

В благословенный век – Пушкин, стихи, лицей,

Нынче поэтов – тьма, а дуэлянтов нет…

Пуля – не дура, ей избранных подавай,

Сколько омыла душ кровью – не сосчитать.

И голосит земля, словно уже вдова,

И оседает ночь копотью на щеках.

Вступит с утра зима в силу, как приговор –

Пряность осенних дней не заготовишь впрок.

Пущен в расход рассвет. Взгляды ясны – в упор.

Киллер промазал, но снайпер спустил курок…

    НЕБО. МОСКВА

Сонное небо. Москва.

Слёзы – в полёте – до дна.

Пальцем по небу письмо.

Звёзды присели…

Пахнет весенний асфальт

Кровью того, кто до нас

Не дотянулся, не смог –

Сбиты прицелы.

Можно натужно сипеть,

Ждать изнутри новостей,

Голову – в нежную пасть,

Песню за песню.

Невозвращенцы к себе

Клятву дают высоте,

Чтобы однажды упасть

В личную бездну.

Хочешь, немного налью?

Самую малость – на вдох?

Наши расценки на жизнь

Пересмотрели.

Время стремится к нулю –

Это законный итог.

Лучше за воздух держись.

Лающей дрелью

Вечность въедается в мозг,

Требует плату за вход.

Верность меня предаёт.

Перезагрузка.

Жгу недостроенный мост.

В память – украденный код.

Горькое имя твоё.

Счастье по-русски:

До неизбежной войны,

Что никому не видна,

До положения риз…

Перетерпели.

Истина громче вины.

Водка честнее вина.

И утешительный приз –

Плач в колыбели…

СТАРАЯ СКАЗКА НА НОВЫЙ ЛАД

Не целуй меня, пока

Не пробьют часы двенадцать.

Мы витаем в облаках –

И не нужно извиняться.

Среди множества планет

Выбираем ту, что дальше.

Братья есть, но братства – нет,

Потому мутит от фальши.

Извивается, дразня,

В тонких пальцах сигарета.

Станут крысами друзья,

Тыквой – новая карета.

Будет фея с бодуна

Вместо грёз читать морали…

А покуда – пей до дна,

Вряд ли нам нальют в астрале.

Будет новая страна

Тарахтеть по старым рельсам

Да глазеть по сторонам…

Встанут в ряд кресты и кресла.

Кости с барского стола –

Вожделенные корыта,

Бабы, бабки, два ствола,

Сверху – вывеска: «Закрыто».

Добрых дел переучёт:

Кто кому и сколько должен…

Даже если припечёт –

Мы задержимся подольше,

И досмотрим до конца,

И не выдохнутся кони…

На ладони – два кольца.

А карету мы угоним.

            ВОКЗАЛЬНОЕ

Не молчи. Слова – они милосерднее,

Чем родные наши вкупе с соседями,

Я давно на волю Божью не сетую

И удар держу – как подлинный дар.

Вот иду одна – пропавшая без вести,

Онемев от боли и неизвестности,

А вокруг толпа, погрязшая в бедности –

И души, и плоти. И никогда

Не поймут они, какого нечистого

Головой о небо бьюсь так неистово,

Никому уже не нужные истины

Облекая в строки – не для красы…

Мне стихи – не что иное, как выстрелы,

И пускай простое кажется выспренним,

Но они как водка – горестно искренни,

А трезвее мыслить – и не проси.

И пока собратья маются планами,

Я дышу тобой – объятая пламенем,

Обнажаю дно. Постигнуто главное:

Легче выпить залпом, чем по глотку.

Но цежу по каплям беды и радости.

Мы с тобой распяты знаками равенства…

Нет. Моими снами ты не отравишься.

Я тебя в объятьях уволоку

                           ***

В свой туманный мир, начертанный прописью,

Где удел светила – редкие проблески.

Обними меня – сегодня без робости,

Над последней пропастью, осмелев.

Где, закрыв глаза, по воле Всевышнего

Мы шагнули вниз – и всё-таки выжили,

Хоть сердца дотла прозрением выжжены,

Но шагаем за руки по земле…

Ночь с понедельника на воскресенье

Здесь рыбы плывут головами на север,

А реки текут от восхода луны,

И в ночь с понедельника на воскресенье

Мы неизлечимо друг другом больны.

                 ***

Какая досада – враги околели!

Какая отрада – не сдали свои…

Две нежных окружности белых коленей –

Печать бесконечности первой любви.

В глубоком запое и разум, и совесть,

Я думаю сердцем, а вижу душой.

Когда-нибудь мы обретём невесомость,

Но станет прочнее невидимый шов.

В глубоком запасе отвага и вера,

Шагаю на ощупь с пустого крыльца.

Мне вряд ли дано финишировать первым,

А если и первым – скорее, с конца.

Не бойся ненужности собственных песен,

Не майся, не кайся, родился – живи.

Но только однажды становится тесен

Спасительный кокон, хоть хрупок на вид.

Я в этой глуши даже Богом не узнан,

Стареющим солнцем завещан тебе,

Давно между нами не грубые узы,

А небо – седое, как древний Тибет.

Оно неслучайно становится близким –

Оно растворяется в нашей крови…

Качаются ветки и падают листья

В преддверии снега, реви – не реви.

Здесь птицы летят без оглядки на север,

Сгущаются краски и гаснут огни…

А в ночь с понедельника на воскресенье

Мы, сбросив покровы, остались одни.

                ДЕНЬ ЗА ДВА

День за два. Оправдания сходят лавиной.

Отговорки, известные наперечёт…

Мой стакан, переполненный наполовину,

Прохудился, и время по каплям течёт.

Безнадёжна зима, и прогнозы погоды

По весне обещают вселенский потоп.

Наши песни уже не споют в переходах

И едва ли успеют сберечь «на потом».

На задворках планеты – Господни посевы

Историческим хламом укрыты от вьюг.

Наше небо давно улетело на север,

Но краплёные карты уводят на юг.

И стоят облака неусыпным конвоем,

И следы на снегу через миг не видны.

Мы однажды с тобой не вернёмся из боя,

Чтоб воскреснуть знамёнами новой войны.

И виднеется вечность в оконном проёме,

И печаль высока, и дорога длинна…

Негламурные ангелы спальных районов

Отворят вытрезвитель небесный для нас.

Нам никто не судья, нам никто не ответчик,

Нас боятся менты и старушки в метро.

Мы не дарим друг другу практичные вещи

И разводим костры из наломанных дров.

Нас не ранят уже не пустые придирки,

Ни предательство ближних, ни тех, кто вдали.

Будто кем-то нездешним зачаты в пробирке,

Замурованы в кокон полотен Дали.

Здесь богатства скудны, а убогость – несметна…

Если дрогнет рука – поскорее лови.

Иногда даже боги завидуют смертным –

Нашей жажде бессмертия ради любви.

                ОТВЕТНЫЙ

Залезть на крышу. Выть голодным псом.

Тугую мякоть неба рвать клыками.

Осенний день, зыбучий, как песок,

Былое занавесил облаками.

Но помню всё – узоры на стене,

И жилку на виске, и танец пальцев…

Всё те же мы – иных нас просто нет.

Иссякли слёзы – значит, улыбайся.

Россия. Фестивали. Холода.

Агония невысказанных мыслей.

Мы не смогли исчезнуть навсегда –

Всего лишь, кратковременно зависли.

Полёт проходит. Где же ты? Приём!

Проходит ночь, и день, и век проходит…

Не вешай нос – мы, точно, не умрём.

Но только говори – не о погоде.

Да, чёртов дождь. Бастует голова.

Таблетки жру горстями – чищу совесть.

И тонут в междометиях слова,

И больше раздражает не попсовость,

А сытый гонор братьев по перу,

Ругающих инфляцию и пробки…

Прости. Ни запятой не уберу.

Бушует солнце в каменной коробке.

И нужно жить. Работать. Пить вино.

Читать стихи – у чёрта на куличках.

За пазухой у Бога. Плыть волной –

К тебе ли, от тебя… Захочешь – лично

Продолжим этот странный разговор.

Россия. Холода. Душевный тремор.

Гастрольный голод. Выстрелы в упор.

А ты – молчи. Пока ещё не время…

                   НАШЕ

Наши ангелы спят. Их ряды поредели,

И вплетается боль в неразборчивый почерк,

А наместники Бога пируют в борделе,

Не боясь провалиться сквозь хлипкую почву.

Мы с тобой никогда не играли на деньги

И за деньги мы тоже почти не играли…

И неважно, за что нас поставили к стенке,

Мы бессмертны – не надо Святого Грааля.

С подлецами война и страшна, и нелепа,

Наше кредо – ни выстрела ради забавы.

Переполнена чаша терпения неба,

И уже ничего на весы не добавить.

Наши звёзды бледны, но ещё не угасли.

Наши нервы – прочны, но уже на пределе.

Мы с тобой никогда не мечтали о власти,

Не тиранили душу, заботясь о теле.

Мы читали стихи в кабаках и на сцене,

Мы писали слова и слезами, и кровью,

И пускай этот опыт в бою обесценен,

Мы на правду в сердцах не набросим покрова.

Наши руки тверды, хоть ослаблены пальцы

Искупительной лаской приклада и лиры.

Мы едва ли заставим себя улыбаться

Наблюдая картину крушения мира.

Наши тени – светлы. Наши песенки – спеты,

Но остались ещё нерождённые строки.

Мы – потомки страны смертоносных советов,

Распрямившие крылья. Возможно, до срока.

И послушна струна. Но ладони упрямы.

Истекая в пылу нерастраченной негой.

…Наши души ломают оконные рамы,

Унесённые мартовским призрачным снегом.

               К ТЕБЕ

Я созреваю небесным яблоком,

Проецируюсь тёмным облаком

На атлас твоего плеча.

Я отпускаю свои кораблики,

Не меняясь душой, но обликом

Всё древнее. Моя печаль

В том, что, гуляя по кромке пропасти

Мы никак не окрепнем крыльями,

Чтоб на вдохе – и сразу ввысь.

Я прижимаюсь к тебе без робости,

Потаённое всё открыла я,

А наружу – сама прорвись.

Ты постоянна и переменчива,

За незыблемость я не ратую,

За плечом – терпеливый бес.

Мы расставаниями помечены,

И утратами, и возвратами –

Непременно к самим себе.

Я выгораю до самой сущности,

Не бинтую ожоги платьями,

А доспехами – в самый раз.

Ты – до исхода моя попутчица,

Не награда и не проклятие,

И неважно, какая мразь

Нам в беззащитные спины целится,

Я укрою тебя, любимая –

Сочной мякоти не видать.

Ты – расстояний моих владелица,

Иногда проезжаю мимо я

Нужной станции – не беда.

Спи. А планета – она вращается,

Нам неведома горечь зависти,

Наше общее – крепкий ствол.

Ночь. И покуда мы возвращаемся,

Воплощается Божий замысел –

Нелогичности торжество.

Елена ЛАЗАРЕВА