ЕКАТЕРИНА ЯНИШЕВСКАЯ

***

если уж милая что-то пьешь то изволь допивать, изволь

если к морю тогда не забудь собрать мидии до прибоя

говоришь, уважаешь закуски, ликеры, нарезанный карамболь

но что ты знаешь о честности перед самой собой?

обожаешь воздвиженку, водку и тюркские грубые имена

на айпод заливаешь нью-ейдж, раскрашиваешь фракталы

до утра лихорадишь. бессовестна и больна

и что ты врешь поездам как ты ждешь меня на вокзале

если уж милая что-нибудь куришь то набивай с лихвой

и любая музейная дверь распахнется без всякого там ключа

я не вспылю – разденусь, всю ночь проведу с тобой

но что ты знаешь о том, как тебе обо мне скучать

***

начало любого конца и конец начала

клекот неулетевший птицы, скольжение локтя по еще довоенным перилам.

это идет небойша – кому только говорила

немного отпит и кленовый сироп и водицей разбавленный кофе – подарок другой державы.

и небойша стоит на пороге. встречай и жалуй.

с портмоне из созвездий, с глазами, кефиром и ряженкой с вечера налитыми.

в похоронке небойши неверно расставлены запятые

небойша раскладывает патроны по плошкам,

китайским фарфоровым блюдцам, исследует книги в нише.

небойша читает коэльо

небойша плюет на ницше

небойша в боснийской наплечной сумке находит начес на свитер.

небойша теперь хохмач, литератор, хипстер

небойша становится популярен среди подростков,

его узнают, как когда-то кобейна, чуть раньше – цоя

небойша, ты много знаешь, ты много видел, скажи мне, кто я.

дочь темных подъездов, племянница брашова, гордость польши?

– земля под босыми ногами в тылу небойши.

***

снова в аптеке горчичник и пластырь, снова соборы – Василий Блаженный

снова подъезды, бандиты, засосы, крапленые карты, сургуч, передряги

растянутый свитер, потертые кроссы, все важное снова на чайной бумаге

в тетрадную клетку, в линейку, в заплатку. и снова заминки, и снова закладки

и снова вокзал, ожидание, поезд. и в снег по колено, и в воду по пояс

и снова за руки годами не взяться. и снова молебны, форзацы, абзацы

и шквалы молчания, и литры бульона. простуды уборщицы, смерть почтальона

усталость, паласы, палацы, матрасы. какая там совесть, какой еще статус

не хочешь уйти и боишься остаться

***

узкобедрая маленькая француженка стриженная под мальчика. Танцы

на столе до упаду.пивные разводы. он читает меню с листа

для нее. и хорватия просится в лоно франции

первая раскатистая любовь случилась под бостоном. бывший раб

разведенка-француженка с фамилией заканчивающейся на -ич

в бычью шею вцепилась зубами. и осталась бы в этом клоповнике до утра

если бы не истекшая виза и страх перед пограничниками

первая настоящая любовь случилась у нее непосредственно в мулен-руж

пожилой галисиец цыган-полукровка лет двадцать не видевший дом и мать

приписав я люблю вас к обложке подкинул в гримерку «прощай, оружие»

ей, неграмотной. впрочем, а знал ли он? мог он знать?

***

корабли улетели в печали. в печати – письма. в бумагу – семга

патриотов подвозят на катафалках, патриархов – на лимузинах

каждый вечер целуешь мне бедра – целуешь корсет в тесемках

как хорошо. мы с тобой пережили зиму

никогда не хватает денег на билетики и жвачки

банкомат выдает купюры по соткам. беспечный климат

на реке по старинке стирают прачки под звездами мокнут крачки

как хорошо. мы с тобой пережили зиму.

на балконе пахнет талой водой и вчерашним снегом

кошачьей мочей в подъезде. соседи невыносимы

из кино узнаю что фрида была никем без ее диего

как хорошо. мы с тобой пережили зиму

завтрашний поезд утащит нас прочь из этой берлоги. сонно.

ждет блестящий лас-вегас, брно, каракас. ждет лима.

я ныряю в твой запах. ты кажешься мне бездонным.

как хорошо. мы с тобой

пережили

зиму

***

первый раз оказался сильным, когда никто его не просил

вынул себя из петли и руки не дал об угли обжечь

вспомнил манку из детства, в жару – абрикосы, а в самый мороз – кизил

и тарани с базара – костлявая соль да желчь

первый раз оказался взрослым когда никто не хотел, чтобы он взрослел

собрал чемоданы вылез из всех не своих домов арендованных им квартир

представлял в голове войну, перекрестный допрос, приговор, расстрел

смачно плюнул под лавку, спросил продавца в бакалее а где тут ближайший тир

первый раз оказался смелым, когда ни к чему совершенно было смелеть ему

застегнулся под самое горло, купил себе лыжный костюм, промокаемый анорак

вечерами шатался по улицам прятал волосы в локти тонул в сигаретном дыму

как-то раз даже в театр и в ложе дождаться не мог бутерброд, антракт

первый раз распланировал время когда ежедневник в цене наконец упал - тем лучше

первый раз купил галстук когда стало пошлым на галстуки тратить шелк

первый раз она закрыла двери на самый хитрый замок и спрятала где-то ключик

первый раз он сказал открывай, я твой. я к тебе пришел.

***

мэри пожалуйста не забирай у меня билет

не отменяй мои самолеты и коньяки

у тебя есть зимний пушистый плед

а от меня одни сквозняки

я вернусь к апрелю и мы выпьем ром

и я спою тебе как пират

о лихе - оно обернется добром

о чудо-горе арарат

мэри я прошу чтобы ни одной слезы

ни одной – ты пообещай

я привезу тебе в банке чуть-чуть грозы

и таинственный корень в чай

мэри я плохо воспринимаю на глаз

тяжесть прощальных лиц

мэри я бросил уже столько пьявок и метастаз

столько упрямых ослиц

у них каждое очередное «люблю» –

словно сказочка без начала

поэтому мэри когда я это говорю –

я хочу, чтобы ты молчала

***

осталось всего чуть-чуть. может быть, час с небольшим

я умею спасать от себя, от портвейна, от сквозняка

от не взятых людьми вершин. реже – от сдутых шин

а ты – на досадное зло. так бесконечно хорош

и не просишь тебя спасать - кем-то выкормлен еще до…

не идешь на осенний зов, на весенний азот не идешь

каждый вечер я жду в кафе. апельсиновый сок со льдом

приносит мальчик-бармен. другим напиткам – отказ

неудобный я компаньон, не напиться – скрестив ножи.

не отведать бездумный секс. не сгубить поволоку глаз

до времени спиц и шарфов. до времени птиц и крестов

всего один час с небольшим. куда ты опять спешишь?

***

утро начнется с двух пшиков баленсиага. дорога в светлое завтра

перекрыта из-за ремонта на целое лето. конец цитаты

если ты помнишь я не из той европы, где гренки едят на завтрак

я не люблю прошутто не признаю фритатты

мне до сих пор страшновато теряться в разверстой пасти

капитолиев, форумов, арок и колизеев

звать закуски на новый манер: мне пожалуйста, антипасти.

и я ношу эмигрантские платья – приманки для ротозеев

и все что я могу рассказать о моей европе – ее принято звать восточной

до небес здесь возносят культурный львов и ругают киев

удивительно: время течет иначе – страшнее, дольше. я знаю точно:

мы уснем на подоле, проснемся совсем другими.

тебе никогда не понять ни меня, ни мою европу. я пропитана ей как пончик

спина еще помнит надежные верхние боковые любых плацкартов

и не скрыть ни одной туникой, ни спрятать под ламовым мягким пончо

шрамы-родинки городов той другой европы. ее не найти на карте.

***

предлагать тебе лучший кусок в тарелке последнюю ложку хлопьев глоток кефира

охранять с тобой город от воеводы, от невиновных – тюрьмы, пустую суму – от вора

ты – мой горячий завтрак, английский полдник, густая подлива, поданная к гарниру

каким было бы бесконечным счастьем припрятать для тебя под подолом

горсть самых острых индийских специй и пончики с яблочным настроением

все забыть для тебя: имена и числа, существительные, правильные глаголы

и неправильные глаголы и личные местоимения

оставить в памяти только мастику, сироп кленовый, аптечный экстракт женьшеня

комбинации хлеба и соли, масла и рыбы, изобилия чувства и чувственной голодовки

радость нового дня, и внезапно имбирное, пряное, слегка даже пьяное жжение

поцелуев под зимним нечаянным солнцем на каждой автобусной остановке

.