АЛЕКСАНДР  СЕМЫКИН                        

                Какая прелесть – чувствовать…

« …променять жабры на крылья…»

 «Не так-то просто…, –  скажет прагматик и усмехнётся,  –  а что потом?»

А потом будет полёт – состояние равноценное дыханию. Летать – значит дышать и жить.

И – наоборот.

И окажется, что не так уж много надо человеку: просто три тёплые капельки, просто чувствовать, просто летать…

А нам говорят, что мы – максималисты, что мы должны учиться выживать, что мы должны покорять высоты, заполнять пустоты…

Должны, обязаны…

А нам –  всего-то –  вспомнить о крыльях, что есть у каждого, просто, мы о них забыли.

Кто знает, может и вы вспомните о них, читая эту стихотворную подборку Александра Семыкина на страницах Diligans.

Я из породы рыб-людей.
Я ненормален? Да, пожалуй:
мне ненавистны схемы, где
всех нас, как будто бы зажали
в тиски стандартных рамок, и
пророчат жизнь селёдок в бочке,
а ведь когда-то мы могли
летать, как птицы. Больно очень,
до вопля рыбьего, до слёз,
до пузырей кровавой пены
на жабрах, на губах. Я, злость
впитав к шаблонам неизменным,
однажды вырвусь, прошмыгну
и выберусь из душной стаи
консервных братьев, души дну
продавших, и никто не станет
пытаться сдерживать меня:
я в пыль, я в прах сотру любого...
И право жабры променять
на крылья
вымолю у Бога.

     Три...

           Домик уже летит

1.Что, мой дружок, ты не веришь в сказку? Тёмные ищешь в палитре краски? И отучить тебя - труд напрасный? Я постараюсь, по мере сил. Не вырывайся - остынь, довольно, не заставляй меня делать больно, тут не бывает путей окольных – без толку слёзно скулить, просить. Нет компромиссному «либо-либо», если ва-банк, то с большим калибром, ты ещё будешь кричать «спасибо» в час, когда гаснет финальный титр. Не уверяй, что уже всё понял, не притворяйся глупышкой-пони, крошки от булки слизнув с ладони. Поздно, и…
Домик уже летит.

II. Был ты, положим, всю жизнь железным, бил топором тех, кто в душу лезли, щурил глаза от слепящих лезвий мнимых кинжалов войны с собой, скальпы снимая с друзей-подружек, нет, не буквально - намного хуже: только пригрел их – «Прощай, не нужен!», скалясь злорадно, и снова в бой: лавою боль извергать из жерла, не замечая, ступать по жертвам, лишь отмахнувшись ленивым жестом - «Новый заряд, зажигай фитиль!». Вот, каково это – жить без сердца жертвой кошмарнейших вивисекций, личный лелея в груди освенцим. Знаешь, а…
Домик уже летит.

III. С детства подобен на вид страшиле, рот растянув до ушей и шире, - ты дурачком на шесте пришпилен: тучен, тряпичен, безволен, слаб. Ум не нашёл – подошла солома, вроде язык есть, но будто сломан: чтоб ни сказал – не понять ни слова. Прочим нелепостям нет числа. Годы идут и сползают в Лету, как надоело тебе всё это. Жизнь - пережёванная галета, плохо влияет на аппетит. Так и висишь вороньём исклёван. Эх ты, слизняк, размазня, кулёма! Верь мне, что эти проблемы плёвы. Главное…
Домик уже летит.

IV. Может и лев ты, но встретив тигра, мышкой становишься робкой, тихой - серенькой тенью, смешной трусихой, вечно жующей какой-то злак…
Или ты - Гудвин, столь мэр маститый…
Нет, не заела моя пластинка! Домик Гингему прибьет, Бастинду… и уничтожит обитель зла. Надо лишь в это всецело верить, ждать, не сдаваться ни в коей мере, дом прилетит к нам и хлопнет дверью. Сбудется точно, как ни крути. Явится сказка (ей имя – Элли), нежно пронзит всем сердца апрелем. Всё-таки, ах, ну какая прелесть - чувствовать…
Домик уже летит.

        Аквариум зимы 

Трещит аквариум зимы,
до верха переполнен льдом,
в нём замороженные мы
передвигаемся с трудом,
тараща мутные зрачки -
косяк чугунных снулых рыб…

И был бы хоть один драчлив,
и брать умел бы ноту «ры»,
чтоб по команде строй кривой
сплотить в единую гурьбу
и совершить к весне рывок,
пройдя дорогами горбуш…

Но нет таких - ни я, ни он
не будоражим снежный ил.
Приятно так бурлит фреон
по трубкам кровеносных жил -
щекочет каждый сантиметр
железно-рыбьего нутра…

И нас поочерёдно смерть
К себе уносит по утрам…

         Мой друг Пьеро 

Пока народ попкорн жуёт,
купив билеты за бесценок,
мы гвоздик с чеховским ружьём
вбиваем в реквизите сцены…
И вот лежит мой друг Пьеро,
на дуло навалившись грудью.
В глазах его застыл перрон
и отходящий поезд. Будет
рыдать Мальвина мне в плечо
ненастоящими слезами…
Как жаль, Пьеро был обречён,
и мир его, споткнувшись, замер,
не ожидав судьбы плевок –
здесь суицид бесспорно к месту:
увозит лучший друг его
синеволосую невесту…
Финал. Оваций грянет гром.
Пойдёт раскланиваться автор.
А мы - искать на роль Пьеро
актёра нового на завтра…

         Спутник

Камертон мироздания дал ноту ля,
Чтоб настроить на дело людишек беспутных…
И теперь не одна я - старушка Земля:
У меня есть дружок, мой искусственный Спутник.

Если вдруг мне становится невмоготу:
Всё болит, ноет сердце, истрёпаны нервы -
Появляешься ты, мой родной, тут как тут,
И антенкой щекочешь в слоях атмосферных.

А когда самого тебя выследит грусть
(в эти дни начинаешь так жалобно пикать),
Я к тебе тяготением нежно прижмусь,
Не дыша, чтоб твоя не сместилась орбита.

Одиночество, знаешь, нелёгкая вещь…
Как же здорово то, что с тобою мы вместе!
Ночью вакуум космоса чувственно свеж,
И косит на нас глазом ревнующий Месяц.

            Идут…

Всю ночь их жду, внимая шорохам.
Гляжу в себя - в дыру груди.
Мечтаю вслух: а хорошо бы там
Завёлся крошечный, один…

Но вот идут - гудят, качаются,
Прут напролом, кряхтя, как танк,
И резонирует отчаянно
Мой ум, с их маршем слившись в такт.

Сминают стенки, рвы, заборчики,
Что городил от скуки я.
Бубнят о чём-то неразборчиво -
Всё заглушает гулкий лязг.

Орбиты глаз размером с тазики,
Надкрылья - кованый хитин:
Идут чудовища фантазии
В меня нашёптывать стихи…

Не расплескать… 

В небеса, к мирам иным
расцвела дорожка-скатерть,
я несу в ладонях сны -
как бы мне не расплескать их?..
Каплей скатывать с горсти,
словно сказочник Лукойе,
я не дам тебе грустить -
ремесло моё такое.
Как прививка от зимы,
расчудесная пилюля -
взят у памяти взаймы
сон о будущем июле,
где от светлых брызг цветных
у тебя намокло платье.
Я влюблён в такие сны,
только бы не расплескать их…
Говорят, что смерти нет,
страх киношно-несерьёзен
в тех краях, где сон-птенец
в клюве нам приносит грёзы -
весь нахохленный, смешной,
вот бы кроху приласкать и
напоить мечтами, но
так, чтоб вдруг не расплескать их…

Брызги звезды полынь

                                                   Мама домыла раму. Папа ушёл к другой...
                                                      Майк Зиновкин.


***
мама протёрла раму до сине-чёрных дыр
в коих теперь упрямо прячется свет звезды
с именем здравствуй папа знаешь а я скучал
мама не надо плакать слёзы роняя в чай

всё ведь легко и просто я ведь уже большой
выше мизинца ростом с кожей нежней чем шёлк
с лучиком сердца солнца вшитым в окно груди
слышишь как звонко бьётся в рёбра оно динь-динь

бьются не к счастью стёкла сыпятся на полы
эти с небес простёрты брызги звезды полынь
дали бы наглядеться в лица родные но
где-то мелькнуло детство и оказалось сном

P.S. Александр Семыкин. Родился в г. Одессе. Окончил

Авторские страницы на:

Стихи.ру

http://www.stihi.ru/avtor/stmasterix