АЛЕКСАНДР   МАКАРОВ                         

   Есть   такие стихи, мимо которых не пройти, равнодушно скользнув взглядом, как по пустому изяществу словесных конструкций, где всё выверено и взвешено в соответствии с требованиями дня сегодняшнего.

Они, стихи эти, и есть день сегодняшний.

 В нём возможны полёты с Ангелами, в нём крылатая Душа  чиста, но одинока.

И «…осень сочится сквозь патину ночи…», и осознаётся, что возможно всё, даже счастье, но только в обмен: «…счастье  – в обмен на стихи…».

Можно много говорить об уникальности стихотворных откровений, о том, что автор их носил немыслимое бремя - перебитые крылья.

Впрочем, крылья на Земле - всегда бремя. Бодлеровский "Альбатрос" - тому подтверждение.

"Так, Поэт, ты паришь под грозой, в урагане,
Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе. "

Но перебитые крылья не оставляют никаких надежд.

Всегда грустно, если говоришь о Поэте. Грустно от осознания того, что ничего в мире не изменилось, и цена стихам по-прежнему непомерно высока.

Марина Цветаева определила эту цену, по ней же и заплатив.

"Как по канату и как на свет,

 Слепо и без возврата.

 Ибо раз голос тебе, поэт,

 Дан, остальное - взято."

Предчувствие жизни не оставляло его.

Поэтам свойственно предчувствовать смерть, возразите вы.

Ответом вам, дорогие друзья, будут стихи Александра Макарова.

         Вечерний Ангел

Моё небо изъеденно пылью,
Былью  –  память изношенна  –  в кровь.
Я влачу перебитые крылья,
Чью-то Веру, Надежду, Любовь...

От неверия до суеверья,
Перепаханная колея...
По колено  –  измятые перья
И по горло  –  сырая земля...

Время лечит, а я изувечен,
Потому, что не вечен ещё...
Вечер... время назначенной встречи.
Ты не бойся, но я не крещён...

Я принес тебе чистосердечность
И оставлю немного тепла.
Два крыла  –  кабала, а не вечность.
Просто так... не на зло, не со зла...


К Богу   – речи... и к Дьяволу  –  свечи,
В этот вечер должно быть темно.
Все равно, не смотри мне  – за плечи...
Меня нет уже... очень давно...

Это не жизнь, это только предчувствие...

Это не жизнь, это только предчувствие...
Память –  беспамятство, чаянья  – бред.
Это безумье, безумство, безумствие...
Мучиться тем, что тебя еще нет.

Есть лишь одна только чушь беспросветная   –
Поиски неба средь белого дня.
Блеклая, бледная, жизнь моя бедная
Ты то ведь знаешь, что ты не моя!

Я отрекаюсь от смысла, от прошлого...
И не надеюсь, но все еще жду.
Пусть уж истошная, только б не пошлая,
Лишь бы от сердца и пусть на беду...

                  Ремикс

Всё уже всё... истекаю молчанием,
Вслед за отчаяньем - новая смута.
Сгинул случайно и выжил нечаянно,
Вдруг показалось, что нужен кому-то...

Кажется, верится... кто же откажется?
Вербная пятница, дождь накануне...
Все, как всегда перемелется в кашицу,
Пришлое  –  всуе и прошлое  –  втуне...

Это не жизнь, это только предчувствие...
Память  –  беcпамятство, чаянья – бред.
Это безумье, безумство, безумствие...
Мучиться тем, что тебя еще нет.

Есть лишь одна только чушь беспросветная,
Поиски неба средь белого дня...
Блёклая, бледная, жизнь моя бедная,
Ты то ведь знаешь, что ты не моя...

     …и мокрые звёзды

серая, спелая, тучная ночь...
небо повисло на шпиле собора,
лижет набухший, прокуренный город,
вымокший напрочь, стекающий – прочь.

воздух испариной точит гранит,
липнет на купол сусальной коростой,
лунные лужи и мокрые звёзды,
бьются о зеркало мраморных плит.

брызгами улиц и бликами лиц,
осень сочится сквозь патину ночи...
ангел со шпиля, молитвы лопочет,
чтоб не сорваться  –  за криками птиц...

            Счастье карманное

На сердце поселится странная блажь...
Пойти  – полетать что ли?
Взявшись за крылья,
с каким-нибудь ангелом, сделать вираж
и выпорхнуть  –  нафиг... растаять над былью,

почувствовать ясно себя   –  не в себе...
сорваться с катушек, удариться в детство...
Не глупо... не страшно.
Душа  – воробей
щебечет, влюблённая  – некуда деться.

От счастья захочется бить в барабан...
А нужно бы  –  тише... пугливое очень  –
потискать, погладить и
спрятать в карман
дурашливый, маленький, тёплый комочек.

                Всхлип дождя

Боли нет...
всхлип дождя и внезапная осень...
крик распятой пружины и... выхлоп двери,
в переулок...
"Фонарный"...
И где меня носит...
ночью всюду атпеки, кругом фонари...

Ускользаю...
бросаюсь под звуки трамвая...
"нарезает" что  –  надо, а надо бы
вдоль
по "Садовой"...
подальше... на север, я знаю,
там должна быть моя, эксклюзивная боль...

Боле нет...
остановка, аптека напротив...
по витрине стекает блуждающий взгляд...
Всхлип дождя
и внезапно... полжизни уходит,
в тишину, в глубину... в "Александровский сад"...

               Мрачные мысли

Боль, больница... палата, погост...
"Холокост"?..
Впрочем,
Умер и всё... обыкновенно.
Оглянулся  –  один среди звёзд,
Среди слёз...
Только...
Хлопнула дверь во Вселенной.


***


Ломанные линии ладони...
Перекрёстки старых перспектив.
На одном из них и похоронен.
Знать бы где... возможно, был бы жив.

                Иначе нельзя

Помолись за меня...
И прости. Ради Бога,
Загрусти, хоть немного,
На случай поста.
А иначе нельзя...
Будет холм у дороги.
Там любого, в итоге...
Снимают с креста.

Не жалей обо мне,
Лишь укрой плащаницей.
Я не смог измениться
И предан не зря...
Вновь по сходной цене,
Станут ликами лица...
С этим, можно смириться,
Иначе  –  нельзя...

      За углом –  одиночество…

За углом  –  одиночество  –
Измождённый, пустой переулок...
Где давно уже принято,
Мыслями мерить шаги.

Паперть имени... отчества,
Из эпохи собачьих прогулок...
Утешенье покинутым  –
Счастье  –  в обмен... на стихи.

         Декабрь навсегда…

Снова... снежная неизбежность...
Год на выдохе... чем-то прожит.
Что "итожить" одно и то же?..
Только зимы длиннее прежних.

Вновь небрит и опять простужен...
С Новым годом... Каким по счёту?..
Пусть земля ему - пухом...
Что-то,
Он мне тоже не слишком нужен.


Ёлки - шарики... Очень мило.
Опостыло... душа бормочет,
Среди ночи  –  о прошлом...
Впрочем,
Хуже некуда тоже... было.

    Там, где волки поют псалмы…

Там, где волки поют псалмы,
на мотив кареглазой птицы...
там, где нужно бы помолиться
и влюбиться среди зимы...
где на лицах  – следы ресниц,
и улыбка смущает губы...
там, где быль потекла наубыль,
от причудливых небылиц...

Где-то на золотом крыльце...
серебрится, искрится песня,
о любви до небес и... 
если б,
ноту "после" не выть в конце...

         Ещё один январь..

За окнами замешкался рассвет.
Роняет свет зевающий фонарь...
В оконной раме  –  мой автопортрет.
Ещё один... "Ещё один январь..."

       Не мы…

На берегу невы –
не мы...
к печали ангелов и чаек,
здесь нас ни разу не встречали...
и даже сфинксы жмут плечами,
в недоумении  –  немы.

          После тебя

После тебя –
сон...
Город в оконной раме  –
тихий, чужой и странный,
выкрашенный в бетон.
Мутные небеса
клювами точат птицы,
ветер уносит лица,
путает голоса...
Мысли теряют смысл,
время прессует нервы...

После тебя, я   –  прерван...
выкрошен и
бескрыл...

        Старухе

Какой-то чёрт принёс дурные вести
О том, что у тебя всё хорошо,
Что всё проходит... и уже прошло,
И мы прекрасно смотримся не вместе.

Жизнь удалась, корыто   –  как просила.
И рыбка в нём... и всякого добра...
Вот только эти  –  чёрт бы их побрал  –
Старик и море...
Рыбке...
Не по силам.

Я люблю, да... Пропади всё пропадом...

Я люблю, да...
Пропади всё пропадом...
Это так же нелепо, как и бессмысленно.
Подошла  –  ты...
И спросила шёпотом,
Не моя ли лежит на дороге истина...
А в глазах  – всё...
Всё, что есть в неизбежности,
Что две тысячи лет вытиралось из памяти.
Я хочу жить!!!
Задыхаясь от нежности,
Умирая  – налево, направо... на паперти...
Ты нужна мне...
До кончика волоса...
Как ещё объяснить, не хватает дыхания...
Я устал от...
Своего же голоса,
Продолжая кричать на твое молчание...

P.S. Александр Макаров.  09.05.1961 - 15.07.2008

Жил в Санкт-Петербурге, занимался реставрацией икон. Прижизненных изданий, как и посмертных, к сожалению, не было.

P.S.  Diligans благодарит Николая Мурашова (Docking The Mad Dog) за появление страницы Александра Макарова на сайте.

Ссылки на другие ресурсы

http://stihi.ru/avtor/shayna

http://stihi.ru/avtor/noubl