АЛЕКСАНДР ЛЕОНТЬЕВ

          ГАРМОНИЯ

Тишина. Гармония. Прованс.

Черный рыцарь скачет в желтом поле.

Улыбнусь чему-то... Ананас

Тихо тает на сухой ладони.

Серебрится ветер на висках,

Голый зверь бросается на клетку.

Тишина. Гармония. Прованс.

И душа качается на ветке.

                ***

Солнышко в ручье играет,

Виноград созрел опять,

Девочка в лучах купает

Локоны — сегодня — пять…

И в глазах ее лучится

Озорной сиянья дух,

И мне кажется, что снится

Дочери лебяжий пух…

Доченька моя играет,

Топает в ручье ногой.

Солнышко ручьем сверкает,

Птицей, пламени строкой.

А улыбка, словно хмельна,

Ах, кобылка-егоза.

То-то будет всем веселье

За красивые глаза.

Хорошо ей даль лучится,

Кто там, что там впереди…

Пусть в ее судьбе случится

Только праздника круги.

Хороводы, караваи, куклы,

Ленты, жемчуга…

Пусть растет душа большая,

Дарит людям облака.

Как и я дарил когда-то,

Но не сбился ли с пути?

Господи, прими обратно

Жизни странные стихи.

Только бы она, родная,

Счастлива была всегда,

Доченька моя играет…

Пять исполнилось едва.

                     СЛОВО

Слово — без формы и смысла —

вдох —  выдох — итог,

коромысло,

качели в звездный поток.

Небом

ты еще не был,

ты еще не дышал,

не осязал,

не трогал

кончиком языка

гранатового рая

мысли.

Ты еще не алкал,

ты еще не изгнан —

ступица, зеро, исток.

Ты еще невинен,

первой невинностью строк.

Слово — без формы и смысла —

след от полета птицы,

дельфина всплеск, —

Сансары спицы,

павлина взмах — опахало,

рык, исчезающий в зное —

Троя.

Ртутный столбик вскипает

в пламени ночи —

Откроет

сны твои время.

Сквозь обнажения бремя

вновь ты проснешься,

без головы — и без слов,

в сердце безмолвия львов.

                                      МАМЕ

Ты сидела и шила, нахмурившись в светлой печали.

Я тихонько вошел и смотрел, и все ждал…

Меня будто бы вновь твои руки качали,

И стоял на дворе звездно-алый сентябрь.

Я прошел долгий путь сквозь загоны и зоны,

И карабкаясь вверх по ночной крутизне,

Я всегда вспоминал, как качала ты меня на ладонях,

И купала в весенней росе.

Я стоял и смотрел, и так трудно мне было смириться,

Что тебе уже сорок, и я вспомнил, как было тогда,

Когда вслед нам бросали изумленные лица:

«Посмотрите, вот пара, — словно брат и сестра».

А тогда я стоял после долгих кавказских скитаний,

И все ждал, оторвешься ли ты от шитья.

Тонкой линии штрих наносила ты маленькой дланью,

А я ждал, восхищаясь, как ты у меня молода.

Но мелькнула вдруг тень на лице твоем росчерком белым,

Ты вздохнула, и взгляд свой невольно приподняла,

И улыбка, как солнце, твоя — озарила все небо,

И я вдруг задохнулся от жара, — а потом ты меня обняла.

И я стал на колени, и склонился к тебе на ладони,

И, взяв голову нежно мою, ты качала ее,

Как когда-то давно, когда пела ты мне в колыбели:

«Спи, малыш, спи, мой мальчик», — и молчало судьбы воронье.

И сегодня, когда еще годы промчались,

Я к тебе прихожу по звенящей от дум полосе, —

Припадаю к ладоням твоим, в смущенном отчаяньи,

И ты гладишь меня, и целуешь, как в детстве, в росе.

И взглянув на тебя, я вдруг чувствую, как замирает,

На секунду, на толику ходик небесных часов,

И шепчу тебе: «Мамочка, ты же совсем молодая!»

И ты гладишь меня, — и — прощаешь за все…

                БЕЛЫЙ ВСАДНИК

Молчи, молчи, не говори, не надо.

Слова пустое, — суетная блажь.

Смотри, смотри, как дымно тает,

На дне зрачка, истонченный мираж.

Молчи, молчи, — пусть катятся минуты.

Пусть скачет Белый Всадник, — все равно.

Ты мой счастливый грошик непогнутый,

Точащий в сердце сладкое вино.

                       ЗАБВЕНИЕ

Когда ты перестанешь думать обо мне,

Когда, как отражение в судьбе,

Об лед хвостом исчезнет вера,

И болью, кровью, радостью моею

Наполнится, напенится душа

Другой, еще негаданной любви,

Любви отчаянной, не знающей предела,

И станет рваться и дробиться мера, —

Тогда я вскрикну и не пощажу,

И выйду в храм сверкающий и белый,

На цыпочках по тонкому по льду,

На капельках в глазах твоих безмерных...

Когда ты перестанешь думать обо мне, —

Я позабуду сам тебя наверно.

               ПРИЗРАКИ

Перебираю ветхие листы,

Далеких дней опавшую отраду.

Мне хорошо и просто, и чисты

Приходят мысли в свадебных нарядах,

Приходят в гости старые друзья,

И мама в светлом платье молодая

Зовет меня, я падаю, скользя

По снежному обрывистому краю,

Вокруг веселье, крики, голоса,

Мелькают лица — вот уже у цели…

Холодный пар — далекие глаза —

И призраки, шуршащие в апреле.

                       ***

«Постой, постой, — тут что-то все не так...»

Протяжный ветер серебрит волною,

И голова твоя стекает в теплый мрак

Раскатистою светлою слезою.

Вдали мигают желтые огни, —

Глаза кота мне бесконечно близки.

Я слышу как в густеющей крови

Рокочет дух полуночного диска.

Я слышу, как качается фонарь,

Как хлопают бескрылые ладоши,

И в озере слетающихся харь

Как воду пьет затравленная лошадь.

Как робкий стук планетного кольца

Врезается в нематочную клетку,

Я чувствую, как падает с лица,

Росою одурманенная ветка.

Как серый зверь из смрада задышал,

Как пахнет дождь вскипающей сирени,

Я чувствую, я слышу, как кричал, —

В гостинице задушенный Есенин.

Как тихо плачет маленький зверек

В далеком Магдебурском зоопарке.

Я чувствую, я слышу: «Все есть Бог».

И плавится душа в небесной сварке.

                         ***

Тепло. Мне от тебя тепло и снежно...

И ветер тихо бьет в окно и нежно

Меня раскачивает тихий, ровный свет

Твоих далеких, чуть прикрытых глаз печальных,

И, кажется, что будто бы нечаянно

Мы встретились. Точнее, нет —

То было предзнаменование

В разорванной мятежности судеб.

Но я не смел, не знал, не верил,

Что этот взгляд мне суждено измерить,

И испытать все тайные начала его пути,

Неистребимой сути постигнуть смысл —

И вырваться из мути безумия

Слепого седока, летящего сквозь

Взорванное время.

Но сила есть, — тверда еще рука,

Тверда и вера...

В твой взгляд, в твой свет, в твой

Солнечный поток бессмертный.

Тепло, мне от тебя тепло и снежно.

                         ***

                                                Брату

Осень, осень, сердцу горек

Дымный аромат...

Отчего мой друг не стоек,

И притих мой брат?

Отчего в ночи не спится,

Пишется легко,

И душа, большая птица

Дышит глубоко.

Отчего заперлись ставни,

Сумерки чисты,

И в печали беспечальной

Падают листы.

Отчего твой взгляд так светел,

Холодна рука.

Осень, осень, ты ответь мне,

Отчего легка

Этих дум осенних сладость,

И шаги легки, —

И душа, большая птица,

Не вспорхнет с руки.

                        ***

Ты меня не поймешь никогда,

И забудешь про странный мой след,

И улыбка твоя, как вода,

Не разбудит увядший букет.

Слишком рано ты все осознал,

Где добро, что есть правда и ложь,

И, не жив, ты от жизни устал,

Оттого и меня не поймешь.

Оттого и завидуешь ты

Глупой странности юных сердец,

И смеешься им вслед, с высоты

Пресыщенный, циничный мудрец.

Ты смеешься, но мне все равно,

Я прощаю тебе эту злость,

Ибо сам я не так уж давно

Обглодал жизни тонкую кость.

Только боль меня бьет иногда,

Когда вижу, что буду таким,

Оттого и бегу в никуда,

Чтоб мозги затуманивал дым,

Чтоб не видеть, не слышать тебя,

Незнакомый, любимый мой друг,

Чтобы стала живою вода,

И зацвел нескончаемый луг,

И запели над тиной души

Затаенные песни любви,

Но повсюду один только ты…

И усталые руки твои.

                               ***

                                                                                         Елене Г.

Танцующая на воздушном шаре, —

Лучом сквозь сумрак...

Светом обойми.

И буду я лучиться вместе с ветром,

И растворяться в сладостном дурмане,

Цветения твоей оранжевой весны, —

Пока танцуешь ты, лучом сквозь сумрак...

Тебя я придумаю и нарисую:

Пусть будут глаза с золотой поволокой,

И руки, как два лебединых крыла,

Пусть волосы льются рыжеющим током,

И тело, как южного моря волна,

И кожа твоя, как сиреневый ветер,

И губы, как солнечной грусти цветок,

И в полуулыбке твоей я б отметил

Едва уловимый смятения ток.

И пусть будет шаг твой порывист и ярок,

И тонкий изгиб у запястья летящ,

А взгляд твой внезапно спокоен и жарок,

И сумрак ресниц исступленно манящ

Ты будешь идти по цветущему лугу...

Сквозь пение птиц и дыхание трав —

И звери диковинных красок там будут

Вести тебя в трепетный сумрак дубрав.

Александр Николаевич Леонтьев

Прозаик, переводчик, поэт, преподаватель одесского Международного гуманитарного университета (факультет лингвистики и перевода). Лауреат II Международного Конкурса им. Сергея Михалкова на лучшее произведение для подростков, повесть "Крепость" (Москва, 2010 г.)

Победитель фестиваля «Славянские традиции 2009» в номинации «Малая проза» (Казантип).

Дипломант лондонского турнира литературного перевода «Пушкин в Британии 2009» (Лондон,2009г.)

Победитель поэтического турнира «Болдинская осень в Одессе» в номинации «Приз зрительских симпатий» (г. Одесса, 2008г.)

Член Южнорусского Союза Писателей (ЮРСП).

Ответственный отдела прозы и драматургии литературно-художественного журнала «Южное сияние».